Конгер наносит удар.

Я резко смещаюсь вправо, повинуясь неосознанной мысли, словно чистому инстинкту. Я много лет проводила учебные поединки с Конгер и надеюсь, что сейчас она будет двигаться точно так же, как всегда.

Конгер намеревалась вонзить иглу мне в череп, но, поскольку я отшатнулась, игла проникает в этот мир там, где была моя голова, и с резким стуком втыкается в нефритовое ожерелье у меня на шее. Я вскакиваю, откашливаясь от дыма. Стираю с лица грим из муки. Игла Конгер настолько тонкая, что от удара она безнадежно согнулась. Конгер никогда не наносит второй удар, если первая ее попытка оказалась неудачной.

Удивленный смешок.

– Отличная уловка, Потаенная девушка! Мне следовало бы присмотреться внимательнее в таком дыму. Ты всегда была любимой ученицей Наставницы.

Дыры, вырезанные мною между мирами, предназначались не только для того, чтобы предупредить меня о появлении Конгер. Частично дым проник в спрятанное пространство, и детали обычного мира стали размазанными. В нормальной обстановке мой маскарад явился бы для Конгер лишь прозрачной оболочкой и пышные одеяния не скрыли бы, что под ними стройное девичье тело.

Но, может быть… Может быть, Конгер сама предпочла не разглядеть мой маскарад, точно так же, как когда-то давно она предпочла предупредить меня о подкрадывающемся сзади ястребе.

Я отвешиваю поклон невидимой собеседнице.

– Передай Наставнице, что я сожалею, но в горы больше не вернусь.

– Кто бы мог предположить, что ты станешь защищать людей от убийц? Надеюсь, мы еще как-нибудь свидимся.

– Я обязательно приглашу тебя отведать цветков софоры, старшая сестра. Немного горечи в самом сердце чего-то сладкого делает их не такими приторными.

Раскаты смеха затихают, и я падаю на пол, обессиленная.

Я думаю о том, чтобы вернуться домой, снова увидеться со своим отцом. Но что я расскажу ему о том времени, которое провела вдали? Как объясню ему, что изменилась?

Я никогда не смогу стать той, кем он хочет меня видеть. Во мне слишком много дикого. Я не смогу надеть обтягивающее платье и, войдя в зал, залиться краской, когда мне скажут, за какого юношу я должна выйти замуж. Я не смогу притворяться, будто вышивать мне гораздо интереснее, чем лазать по софоре у ворот.

У меня есть дар.

Я хочу лазать по стенам, как Джинджер и Конгер, я умею перескакивать с лианы на лиану на отвесной скале, я хочу сама выбрать себе парня, за которого выйду замуж: думаю, доброго, с нежными руками – быть может, мастера, зарабатывающего на жизнь полировкой зеркал, который должен знать, что за гладкой поверхностью есть еще одно измерение.