— Эй! Раз-раз! Раз! Эй! Дом! Внмание! Алло! — матюгальник засвистел на высокой ноте. Шериф достал из кармана засаленную бумажку, развернул, прочёл первые слова, и нашего помощника будто подменили: неизвестно откуда появились отменная дикция и произношение, как у выпускника элитного колледжа: — Внимание жителям дома! Это здание было занято вами незаконно! Согласно параграфу восемнадцать кодекса об имуществе района Накамура Индастриз оно объявляется собственностью префектуры! Вам даётся тридцать минут на то, чтобы вы собрали вещи и покинули захваченное здание. В противном случае мы применим силу!.. Повторяю!..

В самом конце Шериф шумно выдохнул и выкрикнул что-то на местном наречии. Эрвин саркастически усмехнулся:

— Да, это их выгонит быстрее, чем параграфы и прочее говно.

— Что он сказал? — полюбопытствовал я.

— Что мы пришли от Мусаями, и если они сейчас же не свалят из дома, то мы им ноги повыдёргиваем.

— Крто, да? — засияла улыбка Шерифа.

Эрвин кивнул:

— Хороший мальчик.

Из окон высунулись десятки чёрных лиц — напуганных, обиженных и злых. Как я и думал, не только и не столько мужчины, сколько женщины, подростки и совсем мелкие детишки.

— Повтори, — попросил Эрвин Шерифа, когда прошло десять минут.

Я почему-то думал, что подобные обращения не возымеют эффекта, но оказался неправ: из дома потянулась цепочка беженцев. Они выходили из тьмы подъездов и вылезали из стоявших во дворе халуп, крепко сжимая в руках яркие пластиковые пакеты, забитые каким-то барахлом. Вереница людей с опаской и ненавистью косилась на нас, стараясь обходить по вытянутой дуге. Неестественно серьёзные дети тащили на себе какой-то скарб и катили тележки из супермаркетов, женщины вполголоса подгоняли их и шли, опустив головы, чтобы случайно не взглянуть на нас — и меня здорово тряхнуло от того, насколько это напомнило виденное мной войны. Значит, вот так теперь. Значит, теперь я — тот самый плохой парень, из-за которого люди вынуждены спасаться бегством. Прекрасно, просто прекрасно.

Впрочем, всё прошло лучше, чем я предполагал. Толпа вышла на улицу и заняла проезжую часть, ничуть не смущаясь того, что им сигналили десятки разъярённых водителей.

Люди расстелили тряпьё на заплёванном асфальте, расселись и с интересом уставились на нас.

Их любопытство стало понятно буквально через минуту, когда из окон в нас полетели бутылки и осколки бетона. Они, разумеется, не долетали, однако защитники дома всё равно старались, кричали что-то и били себя в грудь, но, к счастью, не стреляли.

— Думаю, можно начинать, — Эрвин двинулся вперёд, но Шериф остановил его: