— Помню, это так и есть. И чего?

— А того, что это алгоритм, который позволяет чертовой дырке работать. Нам надо его нарушить!

— Как?! — почти одновременно воскликнули все.

— Мы задержим поезд! В восьми километрах от станции есть нерегулируемый переезд. Дорога почти заброшенная, за переездом никто не следит. Мы остановим на нем поезд, и можно будет уехать.

На этот раз вопросов не последовало, но ребята все равно ни черта не поняли.

— Ладно, на месте разберетесь.

— Угу, — буркнул Святов, — и это только теория.

На пятом километре дорога стала ровнее, появился твердый грунт. Я прибавил скорость до семидесяти, взглянул на часы. Кажется, мы успевали.

Вскоре впереди по левую сторону между деревьями появился просвет, дорога раздваивалась, одна ее ветка шла дальше прямо, вторая резко уходила влево. Перед перекрестком я сбросил скорость, свернул, едва удержав машину от сваливания в кювет. Впереди показалась железнодорожная насыпь и поднятый шлагбаум.

Мы у цели!

…Я бы в этот момент с удовольствием издал какой-нибудь победный клич (я много раз представлял себе эту сцену и даже репетировал слова), но он вдруг стал неуместным. В сложившейся ситуации больше подходило отборное матерное ругательство. Его я и произнес.

У самой насыпи поперек дороги стоял черный «мерседес». На капоте с пистолетом в одной руке и незажженной сигаретой в другой сидел Евгений Петровский.

Всегда любил сценарии и снятые по ним впоследствии фильмы с ложными финалами. Они добавляют остроты. Удачей считается один ложный финал: зритель расслабился, оценил крутизну истории и уже собрался покинуть зал, а тут его хвать за рукав — стоять, дружище, куда ты, это еще не все! Таков, например, «Казино Рояль» с Дэниэлом Крейгом (прошу прощения за спойлер у тех, кто не видел фильма). Но высший пилотаж — два ложных финала. Вот где настоящие русско-американские горки! Авторы таких выкрутасов — мастера восьмидесятого уровня, члены секты свидетелей композитора Антонио Вивальди, который часто в своих произведениях никак не мог поставить точку и доводил слушателей до истерики. Я уж не говорю об эпилогах, ради которых зрители стали дожидаться окончания финальных титров (я еще не надоел вам своими кинематографическими аллюзиями?).

К сожалению, в моем сериальном мире такие крутые повороты встречались редко. Сценарии писались на коленке в подсобках и курилках группой замученных авторов, по ходу съемок многократно переписывались, и тебе приходилось читать текст непосредственно на площадке за десять минут до команды «мотор», потому что читать его заранее целиком не было никакого смысла.