9.20. Туалетной бумаги в магазине нет от слова «ни хрена». Есть только продавщица в замызганном халате, вяло матюгающая очередь, бурлящую священным негодованием. Слово «дефицит», которого еще относительно недавно и не слышал никто, теперь научилась правильно выговаривать даже древняя, как дерьмо мамонта, бабка с клюкой, затертая в самом хвосте очереди подобно ледоколу «Челюскин» во льдах. Я смачно плюю на пол и даже не пытаюсь пристраиваться к ее худосочному заду в надежде урвать хотя бы пачку твердокаменных советских пельменей. Кстати, это избавляет меня и от необходимости искать туалетную бумагу. При таком рационе она мне скоро вообще не понадобится.

11.00. «Вставай, уже одиннадцать!» – так в народе прозвали памятник на центральной площади нашего города. Вообще-то он изображает двоих революционеров, один из которых смертельно ранен, а другой наклонился над ним, чтобы принять из слабеющих рук товарища красный флаг. Но с тех пор как в начале 70-х годов винно-водочные отделы стали открывать много позже остальных предприятий торговли, в 11 часов дня, местные острословы наградили борцов революции несмываемым клеймом главных алкоголиков города. Символ алкоголизма гордо возвышается возле недостроенного, похожего на гнилой зуб Дома Советов памятником всем, кто каждое утро страждет в матерящихся, воняющих перегаром очередях.

– Во! – плюгавый мужичонка по кличке «Вася-Всё-Заебись» ловко выудил из кармана юбилейный рубль с изображением Ленина – «картавчик». Из моего кармана. С Васей мы познакомились лишь полчаса назад в очереди за водкой, но он уже беззастенчиво путает мои карманы со своими собственными. Полезное это знакомство я завел, вычислив Васю в толпе, когда тот подавал всем посвященным тайный знак – задрал над очередью к небесам большой палец. С помощью такого нехитрого жеста алкаши, желающие «сообразить на троих», посылают сигнал другим таким же соискателям. Отсюда, вероятно, и проистекает оригинальное Васино прозвище.

Рубль 1970 года выпуска, где Ильич красуется во весь рост, гордо воздев длань, указующую гражданам страны Советов правильную дорогу к коммунизму, Вася совместил на глазок с циферблатом часов, что висят на фасаде здания почтамта, напротив магазина «Вина-Воды». При этом рука Ильича указала ровно на одиннадцать. Стрелка часов, впрочем, тоже.

– Чаво не открывают-то, ироды, – сразу забеспокоились в толпе. – «Ленинский час» настал, все по закону, по справедливости…

Юбилейный рубль, выпущенный к 100-летию со дня рождения вождя мирового пролетариата и бывший последним в моей самой заветной заначке, врать не может: длань Ленина безошибочно указывает дорогу в светлое алкогольное будущее. Скорее уж врут часы, где бы они ни были расположены: хоть на провинциальном почтамте, хоть на Спасской башне Кремля.