— Послушай, Андрей, — Виктор резко поднялся с табурета и нервно выбил легкую дробь костяшками пальцев по столу, — ты в самом деле идиот, или только пытаешься им казаться?

— И у меня это получается? — издевательским тоном спросил я.

— Ты хоть телевизор иногда смотришь?

— Люблю, — кивнул головой я, — но в последнее время некогда этим заниматься. Неужели там что-то интересное стали показывать?

— Чудак человек, — небрежно усмехнулся Харченко, — ты, я вижу, совсем отстал от жизни. Знаешь, что на твоего Батурина уголовное дело завели?

— То есть, как завели? Он же депутат, особа неприкосновенная.

— Обыкновенно взяли и завели. Порошков доказал его вину в совершении убийства собственной жены. Посадить, правда, не посадили, но к тому все идет. Сейчас в Верховной Раде такие дебаты насчет его персоны точатся, как перед настоящей революцией. Все идет к тому, что через день-другой с него могут снять эту неприкосновенность и прямо с заседания народного избранника отправят в КПЗ. Ты хоть на улицу выйди — глянь, что в городе творится.

— Ты это насчет Батурина серьезно? — Моему веселому настроению резко пришел конец. Услышанное не на шутку шокировало меня и без преувеличений отправило в нокаут. — Как это могло произойти?

— Как-как, обыкновенно, — развел руками Харченко. — Что, не знаешь, как у нас человека могут грязью облить с ног до головы? Дочь его и соседи указали, что Батурин последним выходил из квартиры, после чего почти сразу взорвалась газовая плита. Ты, как я понял, появился там уже после взрыва, поэтому к тебе претензий никаких нет. А вот на Николая Федоровича насели, причем очень даже крепко.

— Да как они могли? У него что — нет адвокатов?

— Адвокаты то есть, да алиби нет. Понимаешь, Андрей, в газовую плиту была вставлена электрическая мина, которая сработала, как только Елена Батурина включила конфорку. Поставить ее заранее было невозможно, — газ включали ночью, и все было нормально. Утром, когда Батурин с дочерью пили чай, тоже все было в порядке. Вероника вышла из дома на каких-то десять минут раньше отца, говорит, ты это можешь доказать. Ты ведь в это время находился рядом с ней?

— Ну да, — недоуменно ответил я, — она ждала меня у подъезда, а потом минут через пять подошел Николай Федорович.

— Вот-вот, — замахал руками Харченко, — Батурин, по ее мнению и по мнению водителя, что-то уж чересчур долго задержался дома. Этого времени как раз могло хватить на то, чтобы частично разобрать плиту и заложить в нее заранее приготовленную мину. Посторонний в квартиру проникнуть не мог — там все двери и окна находятся под сигнализацией.