– Беньямин.

– Точно, Беньямин, кончивший свои дни под свеклокопалкой.

– Под комбайном. Но вообще-то ты прав.

– Тебе нужно оставить прошлое позади, мой друг, и жить дальше. Be a professional[44], – добавил он с таким сильным амагерским акцентом, что Томас не смог удержаться от улыбки.

Томас понемногу отхлебывал кофе, который показался ему кислым на вкус. Надо приучить себя к нему, потому что Йонсон уже объявил, что, кроме кофе, тут Томасу при его слабом здоровье никогда не нальют ничего другого, разве что воды.

– Каминский сказал, что Еву убил не вор, а я, как слепой, ничего не вижу.

Йонсон затушил в пепельнице сигарету.

– Черт возьми, Ворон, послушай, что я тебе скажу как старый боксер: противника в первую очередь надо подавить психологически, это же главное перед схваткой. Он брал тебя на понт. Он дошел до отчаяния.

– Я прекрасно это понимаю. Я же просто рассказываю тебе.

– Выброси из головы этого подлеца. Всех подлецов.

Томас кивнул и встал со стула:

– Сколько с меня за кофе?

– Нисколько, если только ты не закажешь латте или капучино, или еще чего в этом роде, как оно там называется.

– Я и не знал, что ты их готовишь!

– Еще чего! И не думаю! У меня пивная, а не кафешка. Ты куда собрался?

– Возвращать Виктории ее автомобиль.

– Давно пора. Она ужасно по нему соскучилась.

– Я знаю.

– Надеюсь, ты бережно с ним обращался, – сказал Йонсон, отправляя использованные чашки в мойку.