– Я заслужил, Сева! – горячо возразил Минц. – Провинился и получил. Теперь сам удивляюсь, как глупо, неподобающе себя вёл. Должен был у кого-нибудь раньше спросить, что случилось. Видел же, что у нас опять ЧП какое-то. А тут ты идёшь – весь в чёрном, и шарахает тебя от стены к стене. Где бы мне хоть немного мозгами поработать, я начал заливать про девочек. Сам бы себя ещё раз двинул, честное слово!

– А кто звонил-то так рано? – невинным тоном спросил Грачёв.

Саша сел на его постель и прищурился:

– Горбовский, ещё из дома. Теперь он коммутатору не доверяет. Сказал, что успел навести справки относительно Стеличека, крестника моего. Его ведь не было в Шувалове, и мы решили узнать…

– И где же он, интересно? – Грачёв украдкой посмотрел на часы.

– В Праге, у отца. С двадцать восьмого января. Он звонил тебе из «Шереметьева-2», а через полчаса прошёл пограничный контроль. Прав оказался Квежо Габлая – у него железное алиби. Разговор-то не записан на плёнку, так докажи, что он имел место!

– А тот телефон? Ну, на канале Грибоедова? Действительно связной?

– Да, там тоже формально всё чисто. Конечно, если покопаться, можно вытащить некоторые подробности. Но быть знакомым со Стеличеком – ещё не преступление, как ты понимаешь. Кстати, он, хоть и писал, и звонил, но был против радикальных мер. Предполагал, что это плохо кончится, и потому отвалил. – Минц встал с тахты, пощупал опухоль на щеке. – Ладно, проехали. Пойду, завтрак организую, чтобы папу не тревожить. – Он зябко закутался в ватный халат с атласными отворотами. – Нам уже к половине десятого надо быть в Управлении. Кстати, что на коммутаторе произошло? Ты вчера ничего не говорил об этом. А Захар прямо чуть не плачет – так расстроен.

– Да Вера Абоянцева, заслуженный наш работник, «кротом» оказалась. На Иващугу и Жислина уже давно пахала. Оперативно передала в банду, что мы с Мишкой к нему домой поехали, а не куда-то ещё. Теперь думаю – не позвони он Светлане, мы проскочили бы. Да кто же мог знать? Вся кодла нас там уже поджидала. Их люди на опознании её уличили. Теперь действительно никому верить не будешь, а в нашем деле без этого нельзя.

– Ничего себе! – Минц даже пошатнулся. – Вера обманула доверие… Извини за каламбур, тебе не до шуток. Я её знал, но не очень близко. А вот Тенгиз прямо-таки в восторге был от Верочки! Я батоно столько раз с коммутатора вытаскивал, когда он там лясы точил и пил чай с сушками или с сухарями! Казалось, женщина могла бы что-то получше приготовить, раз других угощать хочет.

– Ну, а лично ты что о ней скажешь? – заинтересовался Грачёв.