Но затем мужество возвращается к нему, энергия и целеустремленность не изменили ему.

«Как они нас найдут?

Никто не знает, что это место принадлежит нам.

При помощи денег в нужные карманы можно стереть из реестров все что угодно. Кусок земли, дом? Никаких проблем. Все это устроил отец – хотел иметь местечко, которого как бы нет, и он передал его нам; велел нам доставить варанов из Азии, держать на острове этих красивых древних животных…»

Леопольд выходит на террасу дома и смотрит вниз, на сараи, в которых они держат животных.

Он терпеть не может спускаться туда, даже когда животные сытые и ленивые и отдыхают в своих клетках в свете тепловых ламп, а уж тем более когда они, проголодавшись, грызут решетку своих клеток, как безумные.

Они закупили варанов в Таиланде и Индонезии, создали компанию и получили разрешение на импорт. Затем закрыли предприятие и сообщили, что животных умертвили, а проверять это никто не стал.

Кормят варанов они по очереди. Сейчас прошло уже много времени – никто из них не хочет идти в сараи к варанам, видеть их острые, щелкающие от голода челюсти.

А человек, который помогал им, когда они уезжали – иногда на длительное время, – он будет молчать, получает такие хорошие деньги, что ничего никому не скажет; к тому же он, похоже, боится братьев. Ему они велели не появляться здесь, пока они снова не позовут его.

Затем Леопольда снова охватывают сомнения. Кто знает, как работают эти полицейские, кто знает, что они могут разнюхать, когда хотят и должны…

«Мы виновны в организации четырех убийств.

Наша песенка спета.

Деньги никогда не будут нашими. Мы никогда не сможем снова показаться на людях.

А полиции наверняка известно про детей, и украденные дети – их первый приоритет.

Как и убийства.

Они не отступятся.

Все пропало. Что делать? Что, черт подери, нам теперь делать?»

Леопольд не хочет об этом думать, но понимает, что должен.

«Думай логично, Леопольд.

Задействуй рациональное мышление».