– Я… очень на это надеюсь. Серёжа, можно я покажу тебе несколько фотографий?

Он кивнул.

Мирослава достала камеру, включила режим просмотра и стала листать наугад фотографии.

– Скажи, если узнаешь кого-нибудь на фото, хорошо?

Снова кивок. Мальчик какое-то время смотрел молча, потом лицо его озарила улыбка.

– Дядя Коля! Который нам лестницу сделал. Он жил здесь, рядом, а потом пропал.

На фотографии высокий мужчина с волевыми скулами стоял под кривыми часами вокзала.

Мирослава принялась листать дальше. Дошла до недавних фотографий, сделанных в школьной столовой. На них Роза Алимовна стояла перед подносом с бисквитными пирожными.

– Что ты видишь здесь?

– Пироженки. Нам мама пекла такие. Вкусные. Я когда в столовой увидел, сразу себе побольше нагрёб. Принёс домой, Антону, а ему… – он почесал макушку, – как будто всё равно было…

Мирослава прикрыла глаза.

– Как звали твою маму?

– Роза. Дети во дворе называли тётей Розой. Но сама она любила, чтобы к ней обращались и по отчеству. Роза Алимовна. Говорила, если добавляют отчество – значит, уважают человека. Для неё это было важно. Наверное, потому…

Он замолчал.

– Почему? – прошептала Мирослава.

– Потому что её мало кто уважал, – Серёжка кулаком вытер слёзы.

Мирослава обняла его и прижала к себе.

Осколки паззлов постепенно становились на место. И картинка получалась ещё та…

На ватных ногах она вернулась в галерею. Первым делом хотела поговорить с пожилой парой, усыновляющей братьев, но супруги успели покинуть выставку. Вроде бы, собирались где-то перекусить. Мирослава вышла на улицу, вдохнула свежий осенний воздух. И, доверяя интуиции, зашагала в «Горький шоколад».