– История про Пегаса, – сказал он. – Хочешь, я покажу тебе Пегаса на ночном небе?

Внимательные глаза расширились.

– Он что, там, наверху?

– Да. – Гамаш снова наклонился и показал пальцем на небо. – Видишь те четыре ярких звезды?

Он прижался щекой к щеке ребенка, чувствуя мягкость и тепло кожи, потом поднял напрягшуюся детскую руку, дождался, когда она расслабится, и обвел ею участок на небе. Ребенок кивнул.

– Это его тело. А ниже – его ноги.

– Он не летит. – В детском голосе слышалось разочарование.

– Он пасется. Отдыхает, – сказал Гамаш. – Даже самым совершенным существам требуется отдых. Пегас прекрасно умеет парить, скакать, скользить. Но еще он умеет отдыхать.

Они втроем несколько минут смотрели на небо, затем прошли по тихому саду, вспоминая детство. Наконец чадо Марианы решило, что ему пора идти попросить горячего шоколада перед сном.

Рейн-Мари снова взяла Гамаша под руку, и они прошли еще немного, потом развернулись и двинулись назад.

– Ты уже знаешь, кто убил Джулию Морроу? – спросила она, когда они подошли к старому дому.

– Нет еще, – тихо ответил Гамаш. – Но мы сужаем круг. Мы уже знаем, кто автор тех записок, и у нас есть еще куча всяких улик и фактов.

– Жан Ги, наверно, очень счастлив.

– Ты и представить себе не можешь.

Перед его мысленным взором предстали листы чертежной бумаги, испещренные колонками записей. Но одна колонка по-прежнему не имела ни фактов, ни улик; даже гипотез или предположений в ней не было.

Как.

Они зашли за угол дома, и оба инстинктивно посмотрели на белый мраморный куб. От угла дома отделилась фигура. Словно одно из бревен встало вертикально и решило прогуляться по лесу. В лунном свете они видели тень, движущуюся по лужайке. Но тень не свернула в мрачный лес, она свернула к озеру.

Звук шагов Берта Финни доносился до них с дощатой пристани, потом смолк. Арман Гамаш поведал Рейн-Мари о Финни и своем отце.

– И он рассказал остальным? – спросила она.

Гамаш кивнул. Она подняла голову к небу.