– Я вам верю.

– Я видел, как там люди умирали. Много людей. Большинство. И знаете, что их убило?

«Голод, – хотел было сказать Гамаш. – Дизентерия. Жестокость».

– Отчаяние, – ответил Финни. – Они считали себя пленными. Я жил с этими людьми, ел баланду с червями, спал на таких же нарах, так же, как они, надрывался на работе. Но они умерли, а я выжил. И знаете почему?

– Вы были свободны.

– Я был свободен. Мильтон в конечном счете прав. Я никогда не был пленником. Ни тогда, ни теперь.

– Какие же подсчеты вы ведете, приходя сюда? Птиц вы не считаете. И я не думаю, что вы считаете деньги.

Финни улыбнулся:

– Вы знаете, что можно купить за деньги?

Гамаш отрицательно покачал головой.

– Я бухгалтер, я всю жизнь считал деньги и наблюдал за людьми, которые ими владеют. И знаете, к какому выводу я пришел? Знаете, что единственное можно приобрести за деньги?

Гамаш ждал.

– Пространство.

– Пространство? – переспросил Гамаш.

– Дом побольше, машину побольше, побольше номер в отеле. Билеты первого класса на самолет. Но на них нельзя купить даже комфорта. Никто так не жалуется на неудобства, как богатые и имеющие привилегии. Комфорт, безопасность, легкость. Ничего этого не купишь за деньги.

Он медленно побрел прочь с пристани, тихонько постукивая туфлями о доски.

– Знаете, ваш отец был героем. Ему хватило мужества признать, что он ошибался. И измениться. Он ненавидел насилие, ненавидел убийство. Занятно, что его сын посвятил себя поиску убийц и передаче их в руки правосудия. Но будьте осторожны, молодой Арман. Не несите его крест. Вы не обязаны мстить за каждую смерть.

– Меня выводит из себя не смерть, – возразил Гамаш. – А страдания. Моему отцу это тоже не давало покоя. Я не считаю это крестом, не считаю бременем. Может быть, это наследственное.

Финни внимательно посмотрел на него:

– Вы спрашивали, что я считаю каждый вечер и каждое утро. Что я считал каждый день в плену, когда люди лучше меня слабели и умирали. Знаете, что я считаю?