А женщины в ответ:

- Мы ему свидания назначаем, но он отказывается, говорит - времени нет, дела подпирают. А так все нормально, подружились. Оказывается, Василий Николаевич - художник хороший, а вы говорили, что он горный инженер. Вот взгляните, какие картины он отгрохал. Мы их уже на стену прикололи, чтоб смотрелись лучше. Он говорит: «Я на снегу иной раз от скуки свои фантазии разворачиваю, а потом легкое движение сухой палочки - и все исчезло». А жалко: какая красота!

Из-за стола поднялся Савченко:

- Я сейчас сижу над расчетами, Константин Анатольевич. Графики составляю. Я их еще ночью в камере сделал, только бумаги не было. Но я все вот здесь расписал, - он поднял рукава теплого свитера, и Гавриков увидел, что оголенные руки заключенного по самые кисти разрисованы мелкими черточками и цифрами. - Видите, на этом ватмане изображены три ясеня. Вот к деревьям подошел человек. Уставший. Он пробирался по вершинам сопок, там в основном по высотам ходят золотоноши. Снял вещмешок, расстегнул пуговицы плаща и летней одежды, скинул кепку. Справа на сучок повесил взведенное ружье и сел передохнуть. Вещмешок зацепил слева от себя за толстый сук рядом растущего дерева. Я знаю те высоты. Нужно иметь очень крепкое здоровье, чтобы двигаться по ним. Высота около тысячи метров, постоянная нехватка кислорода, болят уши от вечного перепада давления. Путник, видимо, заснул и больше не проснулся. Остановилось сердце.

Это другой рисунок. Деревья росли и поднимали на своих ветвях все, что осталось от человека. Вот схемы, дополняющие этот график. Четыре плана-зарисовки дают основание проследить за человеческой трагедией, сделать выводы и подвести итоги. Пока не все расчеты закончены и нанесены на бумагу, я этим сейчас занимаюсь. Товарищ майор, у меня к вам просьба. Дайте мне взглянуть на золото со стенок сосуда и сам сосуд. Мы с вами посмотрим и результаты занесем в итоговый документ, который нам поможет в раскрытии сути трагедии и возврате ценностей, которые были у того человека.

- Василий Николаевич, к 19.00 генерал вызывает меня и начальника следственного управления к себе на доклад, вы успеете к этому времени закончить свою работу?

- Ну разумеется.

- Так вы пока заканчивайте, а я схожу за вещдоками, - отозвался Гавриков и быстро пошел по коридору в секретную часть, куда сдавались все вещественные доказательства на хранение.

Через час, когда все рисунки были готовы, Гавриков и Савченко поблагодарили женщин за внимательное отношение, удалились в кабинет майора готовиться к совещанию у генерала. Там Савченко развернул черную бархатную тряпочку, где лежала щепотка порошкового золота, и стал рассматривать его через лупу, время от времени делая записи. Это тянулось довольно долго. Гавриков уже хотел сказать: «Золота так мало, а рассматриваешь ты его так долго. Что, каждую песчинку считаешь? Сколько весит, прикидываешь?» - но тут Василий Николаевич завернул тряпочку, отодвинул от себя. Немного подумал, встал и, подойдя к вазе, попросил разрешения у майора разобрать ее на части, как они были найдены на Лесной косе, чтобы изучить каждый осколочек. Получив его, он развернул на приставном столике большой лист бумаги, быстро разложил на нем осколки и внимательно исследовал их через увеличительное стекло. Через некоторое время Василий Николаевич достал из кармана носовой платок, в который была вколота иголка с намотанной на неё черной ниткой. Вынув иголку, стал примерять ее в трещинки на кусочках фарфора. Неожиданно он сложил два фрагмента амфоры вместе, а между ними теперь торчала иголка с ниткой. Савченко положил лупу на стол и сказал: