- Садитесь, товарищ Савченко. Мне доложили, что вы изъявили желание вместе с нами разобраться в происшедшем на Лесной косе. Приступайте, мы вас внимательно слушаем.

- Валентин Тимофеевич, на этих листах изображено то, что я видел, будучи на лесном массиве. Вот деревья, которые стали последним убежищем для неизвестного нам человека. По центру - ясень, на котором нашли его останки. Буду говорить о самом главном. Детали здесь расписаны с обоснованиями и расчетами во времени. Мы с Константином Анатольевичем старались выделить только самые главные моменты.

Прослеживая путь неизвестного золотоноши, его остановку под деревом, излагая свою продуманную версию застрявшего в ветвях сосуда с золотом, Савченко встал, подошел к столу, взял в руки хрупкую емкость и продолжил:

- Мы со следователем, при тщательном осмотре сосуда, обнаружили довольно крупную трещину, через которую золото и высыпалось. Под воздействием солнца, ветра, дождя фарфор начал окисляться. Эти окислы забили трещину так, что невооруженным глазом она была незаметна, - он показал вставленную в трещинку для убедительности иголку с ниткой. - Мы пришли к выводу, что сегодня нет виновных в гибели человека. А золото лежит в земле на глубине пять-семь сантиметров, почва там каменистая, и россыпь, под воздействием дождевой воды, могла сформироваться в каком-то углублении. Лес сохранил и останки человека, умершего много лет назад, и все ценности, какие были при нем. С тех пор туда не ступала нога человека, и мы совершенно случайно наткнулись на его останки. Нам осталось только забрать то, что там находится. Но мы этого не сделали, а, как только представилась возможность, сообщили о находке в соответствующие организации. Товарищ генерал, я постарался коротенько все доложить, не злоупотребляя вашим временем. Если у вас есть вопросы, я готов ответить.

Генерал перевел взгляд на Коваленко и Гаврикова.

- Ну, кому что непонятно? Давайте вместе разбираться. Василий Николаевич, я хочу задать тебе неприятный вопрос. Какого черта ты, загнав мужиков в бульдозеры, сам - с топором! - вернулся к этим зарисованным деревьям, что ты там забыл? Тем самым ты дал нашим следователям ложный повод думать, что совершено преступление.

- Отвечаю откровенно. После длительного перехода через Иннокентьевский перевал, высота которого составляет около тысячи метров, в сложных климатических условиях, я понимал, что бульдозеристы, находясь постоянно на крутых склонах, сильно устали. Двенадцать часов безвылазно за рычагами! От постоянных перепадов давления они стали глохнуть. Нужно было дать им отдых, немедленно искать место для спуска и организовать ночевку. Ребята стали терять надежду выбраться из каменного мешка, в котором мы оказались. Остановились, а там такое!… Дробовик висит, а в пяти метрах над землей - череп. Но двигаться дальше в северном направлении было невозможно: крутой спуск, плохая видимость, буран разыгрался. В общем, душа в растерянности. Что дальше делать? Наступала ночь. Куда ехать дальше, где искать место для ночлега? Как спуститься с высоты - 711? Техника стала давать сбои. На обрывистом снежном спуске Филаретовского каньона ветер со снегом валил с ног. Я, хоть и руководитель, но ведь тоже человек, тоже растерялся. Много я видел перевалов, но такого не упомню. Стараясь исполнить график движения, я, как старший отряда, переоценил свои силы и возможности членов экипажа, за что и поплатился. А вернулся я к тем деревьям с топором для того, чтобы еще раз убедиться, можно или нет остановиться здесь на ночлег, под защитой деревьев от ветра. Но внутренний голос говорил мне: «Уходите отсюда и никогда сюда не возвращайтесь больше». Я с досады и отчаяния раза два ударил обухом топора по тому дереву, даже заругался плохими словами. Не помню, как добрался до машины, посоветовался с бульдозеристом, и мы с ним решили изменить маршрут, ехать на юг. Другого выхода я не видел. Так мы и сделали. Я не мог управлять движением и, чтобы не показать направляющему свою неуверенность, сел в кабину бульдозера, идущего сзади. Колонну повел Поляков, которого я знал как опытного водителя и сильной души человека.