– И Арсений никуда бы не пошел, – вмешался в монолог старшего товарища Белкин. – Если бы не Пегов, он так и остался бы в бараке!

– А Ладогина пошла к директору детдома, – продолжал Дамир. – Она попросила его помочь. Он сделал вид, что сочувствует, но, взглянув на документы, сказал, что тут вряд ли чем-то можно помочь, ведь она добровольно все подписала! Наша Маша ушла несолоно хлебавши, но – надо же было случиться такому казусу! – по дороге она встретила Савельеву! Ну, точнее, не совсем так дело было: Ладогина от расстройства присела на скамейку на детской площадке и, сидя там, увидела, как к главному входу в здание подъехала машина, и оттуда вышла риелтор, которую она уже отчаялась разыскать! Любая другая кинулась бы к ней с вопросами и упреками, но Мария поступила иначе: она не двинулась с места, продолжив наблюдение, и увидела Прошина, устремившегося навстречу женщине. Они поцеловались и вместе вошли внутрь…

– Откуда это известно, ведь Ладогина мертва, а Прошин и Савельева ее не видели? – прервала опера Алла.

– От дворника: он срисовал всю картинку. А запомнил потому, что знал Машу еще в бытность ее нахождения в детском доме и стал свидетелем всех ее эскапад. Так вот, Ладогина поняла, что директор действует в связке с риелторшей. Она подумала-подумала да и решила его шантажнуть. Позвонила по телефону и сказала, что все знает, но готова забыть, если он сделает так, чтобы она получила отдельную квартиру в благоустроенном доме в черте города. Иначе грозилась отправиться по инстанциям! Прошин струхнул и согласился встретиться с Машей, но на встречу пришел, вооруженный шприцем с «Эпинефрином» – из истории болезни Ладогиной он знал, что у нее проблемы с сердцем и что ее легко будет свалить лошадиной дозой, которой он запасся. Так и вышло. Они встретились в почти безлюдном в будний день месте парка, Прошин всадил девчонке инъекцию и подождал, пока она умрет. Это случилось быстрее, чем он ожидал! Сделав дело, Прошин ушел, оставив труп на скамейке.

– А что все-таки случилось с Дарьей? – задал вопрос Белкин. – Первый допрос Синицы мало что дал…

– Зато второй оказался гораздо плодотворнее! – перебила его Алла. – Сообразив, что его никто выручать не станет, Синица рассказал все, что знал. В сущности, на нем только убийство Субботиной, ведь с Арсением и Леонидом Пеговым дело до конца не доведено – так что, если он продолжит сотрудничать со следствием, придется облегчить ему существование в тюрьме!

– Цацкаться еще с ним… – недовольно пробормотал Антон, качая головой.

– Что делать, – вздохнула Алла, в душе абсолютно согласная с опером, – такова наша работа: ловить крупную рыбу, отпуская мелкую! Ну, отпускать-то Синицу никто не собирается, но есть вещи… Короче, вы поняли. Так вот, насчет Дарьи. Я лично допрашивала Синицу повторно, и он поведал мне следующее. Дарья в последний момент отказалась продавать квартиру, а без нее согласие Ладогиной теряло всякий смысл, ведь покупателям нужна вся квартира, а не ее часть! Поэтому решено было ее убрать, а подпись подделать, ведь она подписывала предварительный договор с риелтором. Однако наши злодеи отнюдь не прирожденные убийцы, а потому им хотелось представить дело как несчастный случай или самоубийство. Кроме того, переехав в качестве поварихи в Сосновую Горку, Даша почти никуда не выходила. Поселок охраняемый, чужака там видно за версту, поэтому подобраться к девочке представлялось делом непростым. Они пытались придумать, как бы обтяпать все поправдоподобнее, и тут очень кстати подвернулся малыш Саблин!