— А чо за кино-та?

— Про любовь.

— А-а! А там целоваться надо будет? В кино-та?

— Да все время надо будет целоваться. Так вы позовете Раю?

Щелкнули два замка, и дверь осторожно открылась. Из темноты коридора на Юлю смотрела та самая скуластая девочка с недобрыми колючими глазками и приплюснутым носом, которую она видела в окне.

— Это я, Рая Рытвина, я это, — осторожно сказала она.

— А я знаю, что это ты, — проговорила Юля. — Ты одна дома?

— Ага, — ответила та.

— А где отец твой?

— А где надо. Дела у него.

— Ясно.

— Так вам он нужен или я?

— Ты, конечно! — Стоило бы воспользоваться отсутствием родителя этой милой уродицы, решала про себя Юля. Ей ничего не будет стоить разговорить ее. Только бы не помешали! — Мне тебя такой и описывали, — убедительно кивнула она, но не смогла сдержать горького вздоха: — Симпатичной!

Дверь открылась шире, и Юля смогла разглядеть ее всю. Только лицом она была девочкой, а телом — половозрелой молодой женщиной. Это несоответствие покоробило Юлю, как коробит всякое несоответствие в человеческих пропорциях, по странной случайности не предусмотренное, но допущенное природой.

— Только меня все Белкой зовут, — сказала хозяйка. — Мне это имя нравится.

— И об этом я знаю, — кивнула гостья. — А меня Джулией зовут.

— Имя како-то не наше.

— Зато красивое. Правда?

— Правда, — согласилась та.

— Стало быть, хочешь в кино сниматься, Белка?