-Он знает, - произнесла Марина.

-Да, - кивнул Христо. – И потому ты здесь, Андрей. Марина, кажется, уже говорила с тобой на эту тему?

-Нет, - соврал я, с удовольствием увидев, как лицо девушки краснеет.

-Ну что ж, - спокойно продолжил Христо. – Тогда я скажу тебе. Мы все видим всполохи, тот, кто утверждает, что не видит их, – лжет. Это проблески истины, отголоски прошедшей грозы. День Гнева одолел человека, однако ему не удалось до конца истребить память. Память бессмертна, как бы кому-то не хотелось обратного.

-Мне хотелось бы.

-Понимаю, Андрей. Я сам поначалу боялся всполохов, и не желал быть тем, чей образ предлагала мне память. Христо Ивайловым, сыном советника болгарского посольства, избалованным мальчиком, больше всего в жизни любящим ночные клубы, девочек и таблетки экстази. Или вот, Вовочка… Всполохи больше всех донимают его. В мире бывших он был важной шишкой, настолько важной, что мог бы предотвратить День Гнева. Во всяком случае, ему так кажется. Я прав, Вовочка?

-Прав, - отозвался старик. – Страх помешал мне…

-Ну, не расстраивайся, - мягко сказал Христо.

-А я не хотел быть Олегом Снегиревым, - произнес Снегирь. – Коррумпированным полицейским, за взятку пропустившим на футбольный матч террористку.

-Вот именно, - кивнул Христо. – А Киркоров не хотел петь глупые песни и носить блестящие одежды.

-Упаси Бог, - ужаснулся Киркоров.

-Букашка не желала быть Ольгой Букашиной, секретарем приемной комиссии, а Марина…

-Нет, Христо.

Марина резко выпрямилась, глядя на учителя вспыхнувшими глазами.

-Хорошо, - спохватился Христо. – Так вот…

-Если вы так страшитесь прошлого, - перебил я, посмотрев на Марину, – то какого же дьявола вы намерены возрождать?

Лицо Христо засияло:

-Ты не ошиблась, Марина. Похоже, он как раз тот, кто нам нужен.

Можно подумать, что вы нужны мне.

-Мы намерены возродить человека, Андрей. Не мир, в котором он жил, ибо тот мир был ужасен. Мир похоти и злобы, мир тела, бесконечной погони за комфортом и совершенного забвения души. День Гнева был неизбежен и необходим, как дождь в снедаемом зноем городе. Но человек не заслужил столь глубокого падения. Человек, при наличии воды, умывается так же легко, как пачкается. Мы хотим дать человеку воду и построить новый мир с умытым человеком.