— Робин, — позвал он, глядя на нее сверху вниз, когда понял тщетность этих стараний. — Робин, тебе извессно, что такое кайрос? — Страйк икнул. — Кайрос.

— Кайрос? — переспросила она, понадеявшись, что за этим не кроется какая-нибудь непростительная сальность, тем более что хозяин закусочной прислушивался к их разговору и широко ухмылялся. — Нет, не знаю. Можем возвращаться в офис?

— Не знаешь, что это такое? — Он сверлил ее глазами.

— Нет.

— Это гречс… греческий бог, — сообщил он. — Бог удачного момента. Когда говорят «миг кайрос», — затуманенный мозг вдруг выдал фразу необыкновенной четкости, — это значит «решающий момент». Особый. Самый знаменательный.

«Ох, умоляю, — подумала Робин, — только не говори, что у нас настал такой момент».

— Знаешь, когда у нас был такой миг, Робин… у нас с Шарлоттой? — Его взгляд устремился вдаль, рука с незажженной сигаретой бессильно упала. — Когда она вошла в палату… я долго лежал в госпи… в госпитале… не видел ее два года… Не сообщила… а я вижу: она входит, и все мужики голову повернули… тоже ее увидели… а она прошла через всю палату… — он перевел дыхание, — и стала меня целовать, через два года… снова… как прежде. Все умолкли. До чего была хороша. Ни с кем ее не сравню… Вот это и был, наверно, самый заме… знаменательный момент за всю мою ху… паршивую жизнь. Ты уж прости, Робин, — добавил он, — чуть не ругнулся. Прости.

Робин не знала, плакать ей или смеяться, и не могла понять, почему ее охватила такая грусть.

— Зажечь сигарету?

— Ты настоящий человек, Робин, тебе это извессно?

У поворота на Денмарк-стрит он остановился, раскачиваясь, как дерево на ветру, и громогласно заявил, что Шарлотта не любит Джейго Росса, а просто затеяла какую-то игру, чтобы побольней задеть его, Страйка.

Перед входной дверью он опять застыл и поднял обе руки, показывая, что Робин может не возвращаться с ним в контору.

— Тебе пора домой, Робин.

— Я хочу удостовериться, что ты благополучно поднялся по лестнице.

— Нет. Нет. Я в норме. Только бы не блевануть. Я безногий. Ты же не врубаешься, нах… Или врубаешься? Ну, теперь врубилась. Или я тебе рассказывал?

— Не понимаю, о чем речь.

— Не важно. Иди домой, Робин. Меня щас вывернет, нах…

— Точно не нужно?..

— Ты уж прости, чуть не ругнулся. Хороший ты человек, Робин. Ну, пока.

Дойдя до Черинг-Кросс-роуд, она оглянулась. Двигаясь с преувеличенной, неуклюжей осторожностью, свойственной пьяным, Страйк удалялся по Денмарк-плейс, явно собираясь извергнуть рвоту где-нибудь в темном тупике, а уж потом вскарабкаться по лестнице туда, где ждали раскладушка и чайник.