Они встретились в вестибюле, у подножия великолепной лестницы.

— Привет, — шепнула она. — Пошли вот туда.

Брайони повела его в противоположный зал, несколько меньше первого, почти полностью занятый огромным столом с закусками. Перед мраморным камином стояли вешалки на колесах, ломившиеся от сгруппированных по цвету шедевров с блестками, оборками и перьями. Здесь толпились изгнанные зрители в возрасте едва за двадцать; они перешептывались, лениво клевали со своих полупустых тарелок моцареллу и пармскую ветчину, болтали по мобильным или развлекались телефонными игрушками. Некоторые провожали Страйка оценивающими взглядами, когда он следовал за Брайони в тесную заднюю комнату, служившую импровизированной гримерной.

Одностворчатая стеклянная дверь вела в ухоженный сад; по бокам от нее были два стола с большими переносными зеркалами. Расставленные во множестве черные пластмассовые коробочки напомнили Страйку те, в которых дядя Тед брал на рыбалку червей. В ящичках пестрели цветные пудры и краски; на разостланных полотенцах рядами лежали тюбики и кисточки.

— Привет, — повторила Брайони, уже нормальным голосом. — Господи! Такой напряг, что ножом резать можно. Гай — страшный придира, да еще это у него первая большая фотосессия после смерти Лулы, так что он, сами понимаете, весь на нервах.

Визажистку отличали привлекательные, хотя и крупные черты лица, желтоватая кожа и каштановые, асимметрично подстриженные волосы. На ней были узкие джинсы, плотно облегавшие длинные, слегка кривоватые ноги, а также черная майка и черные кожаные балетки; на шее болталось несколько тонких золотых цепочек; все пальцы, в том числе и большие, пестрели кольцами. Балетки никогда не возбуждали Страйка, скорее наоборот: они напоминали ему дорожные тапочки, которые всюду брала с собой тетя Джоан, страдавшая мозолями и натоптышами.

Страйк начал объяснять, что ему требуется, но Брайони перебила:

— Я в курсе, Ги мне рассказал. Покурим? Только дверь надо открыть.

Прямо за стеклянной дверью начиналась мощеная садовая дорожка.

Брайони расчистила небольшой пятачок на одном из столов и примостилась на столешнице; Страйк придвинул для себя стул и достал блокнот.

— Ну, спрашивайте, — поторопила девушка и, не дожидаясь вопросов, заговорила сама: — На самом деле я постоянно вспоминаю тот день. Ужасно это, просто ужасно!

— Вы хорошо знали Лулу? — спросил Страйк.

— Довольно хорошо. Я несколько раз гримировала ее для съемок, готовила к благотворительной акции за сохранение тропических лесов. Когда я сказала, что могу сделать коррекцию бровей нитью…