– И вот еще что, – в порыве энтузиазма продолжил он. – Чарльз показал мне удивительные фотографии карстовой воронки, образовавшейся накануне ночью в Шмалькальдене – это в Германии, я как раз служил в тех краях во время войны. Да… в тот вечер, как сейчас помню, Чарльз перебил мой рассказ о приходе Куайна… писатели интересуют его крайне мало… «Ты ведь, – говорит, – бывал в Шмалькальдене?» – Высохшие, узловатые пальцы забегали по клавишам кассового аппарата. – И рассказал, что там ни с того ни с сего появился огромный кратер… на следующий день все газеты поместили необыкновенные фотографии… Поразительная штука память, – назидательно закончил он, вручая Робин коричневый бумажный пакет с двумя книгами и принимая у нее банкноту в десять фунтов.

– Как же, как же, помню эту воронку, – не растерялась Робин. Пока букинист сосредоточенно отсчитывал сдачу, она достала из кармана телефон и быстро нажала несколько кнопок. – Да вот же она… Шмалькальден… уму непостижимо: откуда ни возьмись появилась такая воронка. Только новость эта, – Робин подняла взгляд на старика, – не от восьмого ноября, а от первого.

Он заморгал.

– Не спорьте, это было восьмого, – заявил он с глубокой неприязнью, понимая, что его загнали в угол.

– Можете убедиться. – Робин повернула к нему маленький дисплей; старик сдвинул очки на лоб и вгляделся в изображение. – Вы точно помните, что обсуждали визит Куайна и эту воронку в одном и том же разговоре?

– Здесь какая-то ошибка, – пробормотал он, адресуя свой упрек не то Робин, не то собственной персоне, не то сайту газеты «Гардиан», и оттолкнул от себя телефон.

– Значит, вы не помни…

– У вас все? – От раздражения он повысил голос. – Тогда всех благ, всех благ.

И Робин, видя упрямство обиженного старого эгоиста, вышла из магазина под звон колокольчика.

36

36

Я б очень хотел, мистер Скэндл, обсудить с вами то, что он здесь говорил. Его речи – сплошные загадки!

Страйку с самого начала казалось, что «Симпсонс-на-Стрэнде» – странный выбор, но Джерри Уолдегрейв назначил встречу именно там, и любопытство Страйка возрастало по мере приближения к внушительному каменному фасаду с вращающимися деревянными дверями, медными табличками и висячим фонарем. Вход обрамляла изразцовая кайма с рисунком из шахматных фигур. Хотя это было старинное лондонское заведение, Страйк здесь еще не бывал. Он предполагал, что сюда влечет состоятельных бизнесменов и заезжих гурманов. Однако, войдя в вестибюль, Страйк почувствовал себя как рыба в воде. «Симпсонс», элитный шахматный клуб восемнадцатого века, заговорил с ним на полузабытом языке сословной иерархии, упорядоченности и приличий. В вестибюле царили темные, неброские клубные цвета, какие выбирают мужчины без оглядки на женщин, высились толстые мраморные колонны, солидные кожаные кресла ждали бражников-денди, а за двустворчатой дверью, путь к которой лежал мимо гардероба, виднелся обшитый темным деревом ресторанный зал. Эта обстановка чем-то напомнила Страйку сержантские клубы, куда он частенько заглядывал во время службы. Не хватало только полкового знамени и портрета королевы.