– Земцова, – она махнула рукой так, как если бы теперь ей стало безразлично, кто такая Земцова, которой все равно через день-другой прострелят голову или дадут выпить яду. – Постойте, как вы сказали? Сулима?

Она усмехнулась. Уж больно редкая фамилия, она ее уже где-то слышала.

– Но это неважно… – и она снова утонула в кресле, позволяя теперь уже мужчине целовать ее податливые и безвольные губы.

А в Париже, когда они спускались по трапу, она вдруг вспомнила:

– Сулима! Вы же приехали к своей сестре, Нине!

И больше Юля ничего не успела ему сказать: она увидела приближающуюся прямо к трапу черную большую машину, сверкающую на солнце хромированными деталями.

– Вы знакомы с моей сестрой? – услышала она уже как сквозь толщу превратившегося в прозрачное вязкое стекло воздуха.

Из черной машины вышел Крымов и махнул ей рукой. «Значит, меня убьют хотя бы не сегодня…» – мелькнуло у нее в голове, и она, демонстративно тепло распрощавшись с оказавшимся совсем близко от нее Сулимой, следуя за черным костюмом Крымова, покорно села в машину.

– Какого черта?! – взорвалась она, когда поняла, что в машине их всего двое. – Высади меня у метро и отправляйся ко всем чертям…

Она от волнения даже охрипла, и теперь ее слова звучали почти как рычание.

– Успокойся, у тебя такой вид, будто ты собираешься разорвать меня на части… – Крымов, как ни странно, выглядел довольно бесшабашным, впрочем, как это бывало почти всегда. Быть может, он тоже обречен и теперь ему уже просто нечего бояться, кроме смерти, поджидающей его совсем близко и совсем скоро?..

– Куда ты меня везешь?

Он знаком показал ей, что в машине разговаривать нельзя. Поэтому они смогли говорить лишь в кафе, на улице, прямо на берегу Сены, где пахло жареной рыбой и апельсинами.

– Где рукопись? – услышала она вполне конкретное и от удивления чуть не поперхнулась ледяной минералкой.

– Не твое собачье дело. Ты проворонил ее, и теперь она моя.

– Я с самого начала хотел ее потерять, даже не отыскав: уж слишком все это мерзко…

– А тебе не жаль было так подставлять этого несчастного старика Даниэля Сора? Ведь, не предложи ты ему эту рукопись, его дочь осталась бы жива…

– Я предложил ему свой роман, а не рукопись… Но так случилось, что в дискете, помимо моего романа, оказались напечатанные мною выборочно фрагменты записок Кирилла. Вот Даниэль и заинтересовался, навел справки и после этого позвонил мне и предложил купить у меня за приличное вознаграждение полностью весь материал.

– Но как у тебя оказались эти записки?

– Кирилл сам отдал их мне, сказав, что половину листов спасти не удалось: их нашла и уничтожила Троицкая.