У него раскалывалась голова. Он не спал всю ночь. Он в десятый раз вспоминал разговор с Агапкиным и пытался убедить себя, что старик бредит. Невозможно представить Ивана в роли убийцы, отравителя. Зубов разумный, трезвый, крайне осторожный человек. Он профессионал. Допустим, Лукьянов категорически отказался от сотрудничества. Ну и что? Поговорили и разошлись. Убивать зачем?
Всю ночь Пётр Борисович так беспокойно вертелся в постели, что сонная Жанна, прихватив подушку, ушла спать на диван в гостиную.
Когда утром у себя в приёмной Пётр Борисович увидел Наташу, он на миг пожалел, что не носит с собой пистолета или хотя бы газового баллончика.
— Иди, я сейчас, — сказал он, пропустил её в кабинет и плотно закрыл дверь.
— Простите, Пётр Борисович, я пыталась объяснить, что вы сегодня весь день заняты, — смущённо прошептала ему на ухо секретарша.
— Ничего, Тома, всё в порядке. Ты не виновата. Минут через двадцать зайдёшь и напомнишь, что мне пора выезжать в Кремль, на экстренное совещание у президента. Или нет, лучше скажи, что я улетаю.
— Куда?
— В Канаду. На Баффинову Землю. На остров Маврикий. В Мапуту.
— Мапута — это где?
— В ЮАР. Неважно. Можешь назвать любую точку мира, только подальше от Москвы.
— Пётр Борисович, мне кажется, лучше всё-таки совещание в Кремле.
— Ладно. Как знаешь. Через двадцать минут, не позже, поняла? Слушай, у тебя анальгину или чего-нибудь от головы нет?
Тома дала ему таблетки. Он проглотил сразу две, не запивая, и вошёл в кабинет.
— Светик хочет, чтобы ты отобрал самые лучшие рисунки для книжки. Она сказала, если что-то тебе особенно понравится, можно увеличить, взять в рамку и повесить здесь, в твоём кабинете.
— Хорошо. Оставь, я посмотрю.
— Смотри сейчас. В издательстве ждут.
— Послушай, но я не специалист, я, кажется, дал достаточно денег, чтобы книгу оформляли профессиональные художники.
— Светик считает, что у тебя безупречный вкус и гениальное коммерческое чутье.
Пётр Борисович покорно кивнул и стал перебирать картинки на столе.