Шарлотта кипела от еле сдерживаемого гнева. И кто посмеет осуждать революционеров за то, что они стреляют в таких, как эта герцогиня?
– Наша хозяйка – изумительный образец человека старой закалки, – сказал Фредди, подавая Шарлотте чашку кофе.
– А по мне, так это самая омерзительная старуха, какую я когда-либо встречала! – ответила она.
– Ш-ш-ш… – У Фредди от смущения забегали глазки.
«По крайней мере теперь никто не скажет, что я с ним заигрываю», – подумала Шарлотта.
Переносные часы на каминной полке мелодично пробили три раза. Шарлотта чувствовала себя как в тюрьме. Максим уже ждал ее на ступенях Национальной галереи. Ей нужно было во что бы то ни стало выбраться из дома герцогини. Не покидала мысль: «Зачем я трачу здесь время вместо того, чтобы общаться с умным и интересным человеком?»
Член парламента объявил:
– Прошу прощения, но мне пора возвращаться в палату общин.
Его жена тут же встала, чтобы последовать за ним, и Шарлотта ухватилась за этот шанс.
Она подошла к жене парламентария и тихо сказала:
– У меня что-то голова разболелась. Не могла бы я уехать с вами? Наш дом как раз по пути отсюда к Вестминстеру.
– Конечно, леди Шарлотта, – ответила та.
Лидия разговаривала с герцогиней. Шарлотта вмешалась в их беседу и повторила историю с головной болью.
– Я знаю, маме хочется побыть у вас еще, так что я поеду домой вместе с миссис Шекспир. И спасибо за чудесный обед, ваша милость.
Герцогиня величественно кивнула.
«А ловко я это провернула», – подумала довольная собой Шарлотта, выйдя из гостиной и спускаясь по лестнице.
Кучеру Шекспиров она вручила карточку со своим адресом, добавив:
– Нет необходимости заезжать во двор. Просто высадите меня у ворот.
По пути она получила от миссис Шекспир ценный совет принять от головной боли столовую ложку лауданума.
Кучер все сделал в точности, как ему велели, и в двадцать минут четвертого Шарлотта стояла на тротуаре рядом с собственным домом, дожидаясь, пока привезший ее экипаж скроется за поворотом. А потом развернулась и зашагала в сторону Трафальгарской площади.