Сидящие за соседним, уставленным закусками и графинами, столиком парни начали подтрунивать. Один из них, с плешиной на виске, отчетливо произнес самое обидное для взрослого восемнадцатилетнего человека слово: сопляк!

Захмелевший больше своего приятеля Заикин побледнел, с ненавистью посмотрел ухмыляющемуся парню прямо в глаза:

— Клейменый!

Ухмылка медленно сползла с лица парня, он прищурился.

— Может, выйдем?

— А что, выйдем! — вскинулся Заикин.

Вскочил было и приятель Заикина. Оставшиеся сидеть за столиком парни многозначительно предупредили:

— Сиди, не лезь!

Наблюдавший всю эту сцену похожий на цыгана молодой человек, сидевший в самом углу с двумя веселыми девицами, легко поднялся и, прикуривая на ходу длинную папиросу, направился к выходу. Приятель Заикина и стерегущие его парни не обратили на стройного человека в синем пиджаке и белых брюках никакого внимания.

Дрожавший от возбуждения Заикин и вразвалочку шедший впереди «плешивый» завернули за пустую, с погашенными огнями музыкальную раковину; парень, словно собираясь почесать щеку, поднес руку к лицу и неожиданно, крякнув, резким коротким ударом в ухо сбил Заикина с ног.

— Лихо! — сказал похожий на цыгана молодой человек, вышедший из-за кустов.

Он легко, словно играя, бросил ошеломленного парня через подножку, могучим рывком за шиворот поставил Заикина на ноги, не оглядываясь, бросил:

— Иди за мной, телок!

И Юрий Заикин, словно побитый молодой пес, нашедший хозяина, сплевывая и всхлипывая, послушно пошел следом.

Прозвище «Телок» так потом и пристало к нему, как Юрий яростно ни сопротивлялся. Вскоре, правда, примелькавшись, оно словно бы утратило свое обидное первоначальное значение и стало звучать так же привычно и просто, как, допустим, и Юрка...

Велев ждать его у ворот — сказано все это было спокойным и властным голосом, — неожиданный защитник Заикина вернулся в ресторан. Несколько минут спустя Юрий сидел уже в такси между двумя привалившимися к нему девицами, от которых пахло вином и духами; занявший место рядом с шофером черноволосый не обращал внимания на возню и хихиканье за спиной, негромко напевал.

Исщипанный и зацелованный мокрыми липкими губами, Заикин выскочил из машины у своего дома; вышедший попрощаться с ним молодой человек энергично стиснул Юрию руку:

— Ну, будем знакомы — Федор Заремба!..

На следующий день, после работы, Юрий отправился на улицу Фрунзе.

Открывшая ему глухая старушка с тусклыми, ничего не выражающими глазами ввела его в полутемный коридор, молча ткнула пальцем в прикрытую дверь. Заикин нетерпеливо открыл ее, оказался в просторной светлой комнате. Сидевший спиной к нему Заремба что-то быстро убрал со стола, недовольно оглянулся: