— Да.

— Молодцы. Как думаете продолжать жизнь?

— Пришли к вам за помощью.

— Что в моих силах, попытаюсь сделать. — Сергеев подошел к окну, распахнул форточку, лицо обдало волной свежего воздуха.

Мамин легким взглядом окинул кабинет. Перед двухтумбовым столом — маленький столик, которого раньше не было. Не было и мраморного чернильного прибора с авторучками. Новое — ковровая зеленая дорожка с малиновыми полями. Вместо дивана — у стены ровный ряд новых стульев. Сергеев — майор, был капитан. Толковый мужик, умный. Такому и подполковника можно дать. Лицо грубеет, морщин стало больше. Начал стареть.

Бочкин думал о своем. Ему не хотелось ворошить прошлое… Мамин же настойчиво советовал рассказать все. Но Николай колебался.

Майор сел. Широкой грудью навалился на стол, раскинул по сторонам согнутые в локтях руки.

— Ну, выкладывайте!

Долго рассказывали Мамин и Бочкин Андрею Захаровичу, что испытали и пережили за минувшие годы. В исправительно-трудовой колонии закончили десять классов вечерней школы, получили благодарности за старание на работе, решили жить честно.

Сергеев интересовался, как в колонии организована культурно-воспитательная работа, какие кинофильмы демонстрировались последнее время, есть ли самодеятельность, каким рабочим специальностям обучают заключенных.

Ребята охотно рассказывали, перебивая друг друга.

— Значит, вы теперь друзья? — майор дружески улыбнулся.

— На всю жизнь! — твердо ответил Мамин. — Вы и лейтенант Ухов нас сдружили. Вам тогда Бочкин рассказал правду. Но он кое-что утаил. Если разрешите, расскажет сейчас.

— Разумеется, разрешаю, даже прошу.

— Ведь Бочкин — тоже жертва Бурова. Правда, Николай?

— Правда, — пробасил Николай и смолк.

Майор доверчиво поглядел на Бочкина. Бочкин продолжал:

— Все произошло неожиданно: сперва Буров казался мне просто парнем-шутником. Пригласил выпить раз, другой… Платил за все. Когда кончились деньги, попросил продать костюм, почти новый. Он его не носил. Говорил, цвет не нравится. Я продал. Вскоре он задумал пошутить над Михаилом. Затея и мне показалась забавной. Я согласился. Потом оказалось, что в тот вечер он, волчина, обработал нас обоих. Как? Очень просто. От Михаила Буров подошел ко мне и говорит: «Колька, если ты не поможешь мне в одном деле, запросто уведу тебя с собой в колонию. Рано или поздно меня все равно посадят. Мне не страшно. Я там бывал. А каково тебе? Костюм-то мы с одним кирюхой украли, а ты продал. Соучастие, браток. Есть в кодексе статья… И в тот вечер я ходил в твоих туфлях, следы твои. Экспертиза скажет слово, пригвоздит к стенке. Подумай. Не поможешь, пойду один. Завалюсь, расскажу и о костюме, мне терять нечего. Нам с тобой следственные органы всадят вилы в горло».