— Агитатор должен иметь особый язык, — сказал он. — Пламенный язык, я бы сказал, сынок!

— Джалалзаде — очень опытный агитатор, — заметил Вахидов. — Он не любит лишнего шума, не криклив, а что язык у него не так ловко подвешен, как у других людей, так в этом особой беды не вижу.

Кямилов почувствовал убийственный намек в словах Вахидова.

А секретарь райкома добавил:

— Впрочем, о недостатках Джалалзаде лучше поговорить, когда он будет сидеть здесь с нами, — это и нам к лицу, и ему больше пользы принесет.

— Правильно, — горячо поддержал Ахмедов. — Большевики, должны открыто говорить о любом недостатке в глаза человеку…

Вахидов бросил взгляд на Кямилова, встал, придвинул стул к столу и, опираясь на спину, сказал:

— Воспитательная работа должна быть делом не одного Джалалзаде, а всего партийного актива.

Он медленными шагами подошел к стене, на которой висела карта района.

— Ни эту электрическую станцию, что мы строим на реке, ни эти школьные здания в селениях, ни дороги, что проводим на горных склонах, ни геологические изыскания среди этих обрывистых скал нельзя считать чем-то оторванным от нашей повседневной агитационно-пропагандистской работы. Вахидов смотрел на карту района, испещренную условными знаками, отметками, флажками. — Теоретические знания должны, словно свет, озарять все, что мы делаем в деревнях междугорья. Надо сделать пропагандистами наших достижений не только одних партийных работников, но всех учителей, врачей, агрономов Всю передовую сельскую интеллигенцию.

— Вот это верно! — подхватил Ахмедов, с восхищением глядя на карту. Ведь во всех селениях района молодежь стремится к науке, к знаниям. В прошлом году девятнадцать человек из горных селений мы послали в Баку получить высшее образование. И среди них пять девушек. Это впервые в истории нашего района… Девушки поехали учиться!

Вахидов вернулся к столу и снова, пригнувшись, оперся грудью на спинку стула. — В этом учебном году мы должны направить в вузы вдвое больше учащихся.

— Только бы эти птички вернулись в свое гнездо… — сопя, сказал Кямилов. — А то все они остаются в городе, застревают на набережной в Баку! Все они хотят быть аспирантами.

— И Баку наш, и Нуха нам не чужая, — Вахидов подошел к другой огромной карте. — Вот Москва, Россия… Каждый угол, каждый город… Каждое село этой великой страны принадлежит нам! Если молодой человек остается в большом городе, ведет научно-исследовательскую работу, значит он тем самым служит и нашим окраинам!

— Да, это так! — подтвердил Мехман, до сих пор молча слушавший разговор. — Нельзя оторвать научную работу от жизни и жизнь от науки!