— Не нужно.

Сурин сел и положил руки на стол.

— Слушаюсь, товарищ старший.

— Ты не горячись, Глеб, — своим возмутительно спокойным голосом посоветовал Соколов. — Давайте разберемся. Эти отпечатки еще ничего не доказывают.

— Какие тебе еще нужны доказательства? Она призналась, что видела в этой вазе облигации? Призналась. Умолчала о том, что брала вазу руками? Умолчала.

— А мы ее об этом и не спрашивали. Может быть, она и сама сказала бы, что трогала вазу.

— А для чего? Ваза стояла в углу, никому не мешала. Зачем она ее брала? Почему рядом с ее пальцами оказались пальцы грабителя? Я еще по протоколу заметил, что она замешана, а ты ее выгораживаешь.

— Полегче на поворотах. Думай о чем говоришь.

— Думаю! Я настаиваю: нужно арестовать Гурову и предъявить ей обвинение. А так только время теряем, даем преступникам возможность замести следы.

— А Челноков?

— Ну и что? Зубов сказал, что там действовало трое, — одна женщина и двое мужчин. Женщина — это она.

— Значит, по твоему, Гурова вошла туда с Челноковым?

— Да. Раз Челноков возил дрова старухе, мог он возить и невестке. Гурова знает боцмана. Боцман знает Челнокова. Так оно и вяжется.

— Значит третьим был…

— Боцман.

Соколов долго молчал. Он аккуратно сложил в папку все бумажки, подравнял их края и встал.

— Пойдем к полковнику.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ