- Не забыл? Это хорошо, - продолжал Якуб Панасович. - Я уже грешным делом решил, что ты разочаровался в ней и во мне.

- Что вы, Якуб Панасович. Я всю жизнь вас буду помнить. Вы столько сделали для меня. Особенно Елена Петровна. Помните, как она встретила меня, когда я приехал в Янгишахар? Мне же в то время некуда было притулиться.

- Ладно, ладно. Беру свои слова обратно. Проходи в комнату. Сейчас возвратится с работы Аленка, и мы попируем с тобой.

Сергей с опаской взглянул на Якуба Панасовича, убежденный в том, что тот произнес последнюю фразу, чтобы лишний раз упрекнуть его, Сергея, в пьянке с Крупилиным.

Автюхович понял состояние своего юного друга и как можно веселее проговорил:

- Разве ты не хочешь выпить за мой отъезд?

- Простите, сегодня столько событий, что я совершенно потерял голову.

- Что поделаешь, придется простить. Только учти, в следующий раз я буду непреклонен.

Они улыбнулись друг другу и вошли в гостиную.

Раздвижной круглый стол, выдвинутый на середину комнаты, был заставлен закуской и бутылками с водкой, водой, лимонадом. На тумбочке, рядом с телефоном, стоял огромный букет цветов.

- Ты посмотри, что она тут натворила, - восхищенно произнес Якуб Панасович. - Подожди, подожди, туг имеется какое-то послание. - Автюхович взял со стола тетрадный лист, исписанный крупным ровным почерком, и, прочитав, протянул Сергею. - На, тут тебя в основном касается.

- Меня?!

«Якуб, я ушла за Сережей. Ты, очевидно, не догадаешься его пригласить. Сам же он ни за что не придет.

Это такой бирюк…

Может быть, пригласишь начальника? Я лично почему-то не хочу его видеть.

В общем, делай как хочешь.

Елена».

…Якуб Панасович наполнил рюмки: