Занятый мыслями о других, Сергей не заметил, что Абдулла все время повторял имя Кати. Теперь, когда Зияев ушел, оно будто обожгло его. Ему до того захотелось увидеть ее, что он чуть было не повернул обратно, к ее дому.

- Чего такой хмурый? - неожиданно позади послышался голос Неверовой. Людмила Кузьминична поправилась, вышла из больницы и теперь снова хлопотала, заботилась о ком-то, ходила по квартирам, ругалась с Абдурахмановым.

- Да нет, я ничего, - отвлекшись от своих мыслей, ответил Сергей.

- Так уже и ничего? Врешь ты, парень, по глазам вижу.

Людмила Кузьминична совсем некстати решила провожать его. Она, по всей вероятности, что-то хотела сказать ему. Как он ненавидел сейчас всех, кто поучал, советовал, навязывал свою помощь. Разве он сам не мог постоять за себя?

- Я спешу, Людмила Кузьминична.

- Ничего, милый, - Неверова пристально посмотрела на Сергея, словно видела впервые. Сначала он улыбался, думал о том, чтобы быстрее уйти от нее, затем забеспокоился, не в состоянии выдержать ее взгляда.

Шел снег. От усиливающейся белизны, казалось, отступала темнота, словно еще был день, хотя вечер уже властно входил в свои права.

- Что же ты, идол проклятущий, с Катериной-то делаешь, а? - спросила, наконец, Людмила Кузьминична, устав испытывать Сергея молчанием.

Он знал, о чем она будет говорить с ним, и был готов к ответу, однако ее бесцеремонность выбила его из колеи.

- Что я с ней делаю? Ничего.

- Не прикидывайся дурачком! - прикрикнула старуха. - Я тебя, голубчика, насквозь вижу. Слава богу, не один десяток лет прожила на белом свете.

- Честное слово!

- Вот мой тебе наказ, - не придала она никакого значения его оправданию. - Чтобы до Нового года помирился с нею. Ежели не помиришься, расскажу всем, какой ты есть. На всю жизнь запомнишь.

- Зачем же так, Людмила Кузьминична?..

- Ты меня знаешь. Я не люблю бросать слов на ветер… Мыслимо ли дело, - все больше расходилась Неверова, - так дурачить человека… Ты погоди. Знаю, что скажешь. Тебе жена нужна или вертихвостка? Господи, прости меня грешную… Она прогнала непутевого мужа не от легкой жизни. Сам, небось, ведаешь об этом? Сколько ей, горемычной, пришлось перенести. Глаза-то до сих пор красные. Выплакала все.

- Людмила Кузьминична…*

- Погоди. Я еще не все сказала. Какие вы невыдержанные все. В мое время молодежь слушала старших… Мучилась Катерина при Анатолии, теперь мается при тебе…

- Да при чем тут я?

- Молчи! Тебе, видно, наплевать на все… Таких, как она, еще поискать надо. Зачем мучишь ее и себя? Мыслимо ли такое? Вы не дети! Тебе, наверно, уже больше тридцати? Да и ей не семнадцать, поди.