– Гражданина Меллера? – ответил звонкий детский голосок. – Конечно, дома! Спит, еще не подымался… Обождите, я к нему постучу.

Трубка брякнулась о стену, откуда-то издалека послышался грохот и голоса. Наконец, в трубке заскрежетал сонный голос Наума:

– Да, я… Приветствую, Андрей… Шутишь, я почти встал, ну уже собирался подыматься… Организовать прокат в Вознесенском? – Меллер оживился. – С превеликим удовольствием!.. Буду готов к среде. Предложение прекрасное, бесподобное! Необходимо нести в массы высокое искусство… Ага, ну пока, привет!

Андрей отзвонил Самыгину и познакомил со своей идеей. Секретарь согласился и записал в состав культпоходовцев еще одно лицо – «товарища кинематографиста Н. Меллера».

* * *

В конце рабочего дня в кабинет Рябинина завалился завкомовский старейшина Петрович.

– Обмозговали мы на комитете твое предложение насчет душевых, – объявил Петрович и выложил на стол пачку банкнот. – Вот наскребли средств, получай, Андрей Николаич, и распишись.

Он сунул Рябинину бланк расходной ведомости кассы завкома.

Андрей принял деньги и поблагодарил стариков.

Зазвенел телефон – Трофимов похвалил столярный цех за работу, передал личную благодарность Луцкого.

«Ну и на здоровье, – подумал Андрей, вешая трубку. – Выходит, могу я, недострелянная белогвардейская сволочь, совершать мирные полезные дела для Советской власти».

Рабочий день закончился. Андрей стал собираться домой.

У ворот завода собралась кучка комсы. Ребята что-то оживленно обсуждали. Корнуков окликнул Андрея:

– Товарищ Рябинин! Вы футбол уважаете?

– Приходилось в детстве мяч гонять, – пожал плечами Андрей.

– В воскресенье сборная завода играет с кожевенниками, придете? – вступила в разговор Машукова.

– В самом деле, загляните! Поболейте за наших! – заголосили другие.

– Благодарю за приглашение, буду непременно. Где и когда состоится матч?

– На городском стадионе, в три пополудни, – объявил Корнуков.

– Это за парком, в другую сторону от дома вашей девушки, – с улыбкой добавила Машукова.