Из размышлений меня вывел крик Демидыча:

— Вот он, этот проклятый затвор! Упал в снег, да кто-то на него еще и наступил. Смотрите!

На затворе не было заметно никакого повреждения, однако сам он был настолько старый, что легко растягивался руками.

О найденном патроне я никому не сказал. Молчи, говорил я сам себе (хотя язык так и чесался), молчи, пока всего не узнаешь. Очень может быть, что буйная фантазия тебя уводит с пути трезвых размышлений.

Разговаривая, мы дошли до охотничьей избы. Друзья поджидали, не веря в успех наших поисков.

Мы показали затвор — он сразу же пошел по рукам, Суржин размышлял вслух:

— Затвор вроде как затвор. Никаких повреждений не видно…

— А не мог ли стать причиной несчастья патрон? — предположил я. — Если, например, в нем был бездымный порох?

Все повернулись ко мне с таким выражением, как будто я сказал невероятную глупость. Преворов насмешливо улыбнулся, а Курилов поучительно произнес:

— Подобное сумасбродство может прийти в голову только авантюристу. Ведь в этом случае затвор не выдержит, рванет назад, а охотнику не поздоровится. Глупости! Не настолько уж легкомыслен Василий Петрович, чтобы из-за какой-то сороки рисковать жизнью.

— Так-то оно так, — не сдавался я, — но ведь в спешке он мог не обратить внимания на то, чем именно заряжал?

— Гм… — задумался Суржин. — Пожалуй, мог…

— Какова бы ни была причина несчастья, Василию Петровичу не легче, — рассудил Филипп Филиппович. — А нам не остается ничего иного, как поскорее собираться домой.

— К сожалению, — поддакнул Суржин. — Но мы стали свидетелями таких драматических стечений обстоятельств, что уезжать прямо-таки не хочется… Это все равно, что уйти из театра после первого действия.

Суржину, видите ли, не хочется уезжать! А что же тогда мне?

Был еще ряд вопросов, которые дразнили меня своей тайной. Тем не менее я решил молчать, чтобы сгоряча не оборвать нити, которые вели к раскрытию этой тайны. Ничего не поделаешь! Нам нужно было как можно быстрее вернуться в Ленинград, ведь нас ждали служебные обязанности.

— А что если бы ты нас, Демидыч, отвез на станцию так, чтобы мы попали на вечерний поезд? — предложил Курилов.

Демидыч согласился, и мы отправились готовиться в дорогу. Вскоре перед домом стояли запряженные сани. Сердечно поблагодарив хозяйку за гостеприимство, мы от души пожелали, чтобы ее свекор как можно быстрее поправился. Потом уложили в сани причитавшихся нам зайцев и посадили туда лайку, которую я нашел в лесу. Лошади взяли с места в карьер, как на скачках. Когда мы примчались на вокзал, то оказалось, что до отхода поезда времени более чем достаточно.