На вопрос Сорокина дежурный комендант ответил, что ни вчера, ни сегодня документов Сорокина к ним не приносили. Потом Анна, по его просьбе, позвонила в полицию и рассказала о пропаже документов советского офицера. Внктор слушал и, скорее догадывался, чем понимал то, о чем Стрекоза так заинтересованно говорила с дежурным городской полиции. Она перевела ему, что там записали его фамилию, что все документы советских граждан и военнослужащих они непременно передают в Советскую военную комендатуру и чтобы офицер не отчаивался, так как человек, нашедший документы, еще не успел их доставить в стол находок и сделает это, вероятно, в понедельник, так как в воскресенье немцы не любят посещать полицию. Стрекоза посоветовала Виктору в понедельник не ходить на работу, а сказаться больным. К этому времени документы могут оказаться в полиции или в комендатуре.

— О, ты гений, Анна!

— А если хочешь, завтра мы сходим в стол находок и договоримся, чтобы твои документы не передавали в комендатуру. За небольшое вознаграждение любой дежурный согласится на это. И тебе будет совсем хорошо.

Это предложение еще больше понравилось Сорокину.

Когда в понедельник в назначенное время Виктор появился у здания городской полиции, Стрекоза уже поджидала его.

— Здравствуй, Анна! Ну как, не спрашивала?

— А разве я на это имею право? Ведь мне их никто не отдаст и не покажет, если они сейчас у них. Ты хозяин документов — тебе и спрашивать.

— Но я плохо говорю по-немецки.

— Зайди к дежурному, спроси документы, и все. Если не поймут, — тогда я, как бы случайно, окажусь там и переведу разговор. А так неудобно. Ты это сам понимаешь.

— В общем-то ты правильно рассуждаешь. Я пошел...

Вскоре сияющий Виктор выбежал из комендатуры, держа в руке светло-коричневый кожаный бумажник.

— Анна! Аннушка! Я твой раб. Вот он, мой милый бумажник, и все документы. И знаешь, все до пфеннига, деньги. Только сегодня принес один человек. Заявил, что нашел в баре. Видно, я обронил, когда рассчитывался с официантом.

— А чем ты рассчитывался с таксистом?

— Марки были в кармане шинели.

— Я рада за тебя. Ну, извини, мне надо ехать в Берлин.

— Пойдем обмоем находку.

— Нет, не могу. В другой раз.

— Я провожу тебя.

— Лучше не надо...