Миронов вернулся в квартиру Никифоровой.

— Покажите, где вы взяли деньги и ценности. И осмотрите — все ли вещи на месте.

— Я уже показывал вашим товарищам и еще раз могу это сделать, — сказал Никифоров.

Он указал именно на те места, о которых раньше говорила Светлова. Затем он прошел по квартире, внимательно осмотрел все и заявил, что все на месте, кроме бриллиантовой броши и тогр, что он взял сам.

Раздался телефонный звонок, Миронов снял трубку. Докладывал Сурков.

— Так как там у тебя?

— Все хорошо. Шофер такси опознан. Его фамилия Лебов. Все, что надо, о нем узнали. Характеризуется положительно. Думаю, что с парнем, которого он привозил, в связи не состоит.

— Николай Ильич, везите его сюда.

— Как, сейчас?

— Именно.

— Хорошо, ждите.

Миронов повесил трубку и тут же вышел на площадку. Поднялся на девятый этаж, нажал кнопку звонка 42-й квартиры. И как только дверь отворилась, Миронов сразу же представился.

— Что с мужем? Почему его держите? — с тревогой спрашивала невысокая белокурая женщина. — Я знаю, его мать убита, это знает теперь весь дом. Вы что, его подозреваете?

— Подозреваем, но не больше, чем всех остальных.

— Я наперед вам скажу, что убить человека, тем более свою мать, он не способен. Василий добрый, он усыновил моих детей. А вот свекровь… О покойниках не принято плохо говорить, но одно скажу: вместо того чтобы помочь нам — она рассказывала обо мне людям всякие небылицы.

— Но ведь ваш муж пьет?

— Потому и пьет, что с матерью был не в ладах. Ей за шестьдесят, а она молодилась, замуж хотела…

— Вот видите, вы сами говорите, что он был не в ладах с матерью.

— Из этого ничего не следует. Одно дело обижаться на мать, другое — совершить преступление.

— А где хранятся ценности и деньги?