Через час Миронов встретился с Федуловым.

— У меня к вам, Алексей Иванович, несколько вопросов, — сказал майор, когда они остались в квартире вдвоем. — Ваш сын, как выясняется, не питал особой симпатии к Пухову, тем не менее тот частенько бывал в вашем доме.

— В мое отсутствие, — уточнил Федулов. За эти дни он заметно осунулся, если не сказать, постарел, но все то же сосредоточенное выражение на лице, та же пытливость во взгляде.

— Был Андрей у вас и в воскресенье, — продолжал Алексей Павлович. — Заявился утром. С какой целью? Что его связывало с Тиной Иосифовной?

— Два сапога — пара, только разных размеров, — буркнул Федулов.

— Что-то, выходит, влекло его к вам?

— Все рушится. — Федулов уклонился от прямого ответа, заговорил о другом — Такое впечатление, что внезапно выключили свет в доме. Темнота, кошмар какой-то.

Он не скрывал, что на душе у него неладно. Опостылело все, и никому не объяснишь, никто тебя не поймет. Да и сам, похоже, он перестал понимать себя. Человек в общем-то широкой натуры, он оказался слаб духом в критическую минуту.

— Надо как-то выходить из этого состояния, — сочувственно сказал Миронов. — Нельзя жить в темноте.

Ему, в сущности, требовалось выяснить кое-какие детали, задать еще несколько вопросов, но спросить об этом прямо, как говорится, в лоб, он не решался. Другому, может, не задумываясь, выложил бы все сразу, и разговору конец, а тут…

— Видно, так на роду написано, — вздохнул Федулов.

— Зачем же так? На работе вас ценят. А по семейной части…

— Влип, как кур во щи.

Тина Иосифовна на шесть лет старше Федулова. Властная, с темной душой. Что чувствует, о чем думает — об этом можно догадываться лишь по косвенным признакам. Первым своим мужем помыкала, тот и пикнуть лишний раз боялся. Сосал себе потихонечку самогон, как молочко, и становился еще тише. Эта самая сивуха его и слопала.

Что касается Федулова, то он было решил никогда больше не жениться. Жили они вдвоем с Сергеем, ходили вместе в магазин, сын становился в очередь, а он шел в кассу. Ходили и на мультяшки, по очереди готовили кашу и ели ее из одной тарелки, тщательно следя за тем, чтобы другому меньше не перепало.

И тут подвернулась Тина Иосифовна. Растравила мягкую и хрупкую душу Федулова. Затомило мужика, и он решил рискнуть с женитьбой. Поверил, потянулся, не замечая, как увязал. А когда ворохнулся, уже не по щиколотку, по колено засосало.

Так Федулов оказался пленником. Тина прибрала его к рукам, добилась, что главными в доме стали ее дела, на все ложилась ее длинная тень.

— Однажды мы серьезно объяснились, — продолжал Федулов. — Я настаивал, чтобы она изменила отношение к Сергею. Но оказалось, что говорили мы на разных языках.