Прошло несколько минут. Полицейский двигался вперед с максимально возможной скоростью, всматриваясь в сумрак и надеясь в душе, что не упустил стариков. Неожиданно, обойдя разрушенные остатки какого-то каменного здания, Бен остановился как вкопанный, заметив впереди какое-то движение. Он замер на обочине тропинки, прямо под старыми, развесистыми ветвями и стал наблюдать за стариками. Они стояли как раз в том месте, где тропа разделялась на две. И опять двое друзей стояли очень близко друг к другу, почти растворяясь в сгустившейся вокруг темноте. Мужчины слились в единое целое, и казалось, что они, как любовники, обнимают друг друга. А потом повернулись и двинулись по правой тропке, не оборачиваясь назад. Тропа шла с едва заметным уклоном в сторону чащи, а дальше подходила к каменистой и крутой местности, разделенной глубокими балками.

Двигаясь по осколкам скал, Куперу пришлось снизить скорость, так что к тому моменту, когда он подошел к первой балке, старики растворились в ночи, как будто их вычеркнули из жизни.

Бен сошел с тропинки, подошел ближе к деревьям и стал ждать — больше ему ничего не оставалось. Он думал о том, что сделала Диана, когда увидела, что его нет на месте. Наверняка на этот раз девушка догадалась вызвать группу поддержки. Она не повторит своей прошлой ошибки. Ни в коем случае. Она не отправится вслед за ним в одиночку.

* * *

Войдя в лес, Фрай сразу же поняла, что это произойдет опять. Хотя на этот раз у нее был с собой фонарь, небольшой круг света, который падал перед ее ногами, только усиливал темноту за своими границами, и ее одиночество становилось абсолютным и угрожающим. Полная нетерпеливого желания темнота стала наступать на девушку из-за деревьев. Она быстрыми, но тягучими движениями окутывала тело Дианы и сжимала его с тошнотворной и удушающей фамильярностью.

Ночь состояла из крохотных шебуршащих движений. Их звуки напоминали шуршание личинок в заполненной ими емкости, и от этих шорохов ей хотелось расчесать себе кожу, на которой короткие волоски уже стояли дыбом. Потом по ее телу забегали невидимые муравьи, покусывая и пощипывая его. Тысячи их крохотных лапок раздражали кожу Дианы, бегали по ее ногам и рукам, забираясь под ее грудь и во влажные глубины между ее бедер, и она была готова закричать от отвращения.

Ей просто необходимо было вытянуть руку и дотронуться до чего-то надежного, чтобы вновь обрести уверенность в себе, но в то же время она боялась пошевелиться, с ужасом думая о том, до чего могут дотронуться ее пальцы в такой темени. Удивительным образом Фрай умудрялась продвигаться вперед, делая это совершенно механически, как робот, запрограммированный только на это, одно-единственное, движение. Она боялась каждого сделанного шага. Каждое ее движение было прыжком в бездну, шагом в самую середину невидимых ужасов. Диана знала, что не сможет остановить неизбежное возвращение воспоминаний, которые она запихнула в самый дальний угол своего сознания. Эти воспоминания были слишком сильными и навязчивыми, чтобы от них можно было избавиться окончательно, слишком яркими, чтобы их можно было стереть, и слишком глубокими, чтобы их можно было забыть. Они просто клубились в глубине ее сознания, ожидая возможности вырваться на поверхность.