– Идем. Времени мало.

Мало. Надо спешить, но – тихо.

– Я тебя вывезу. Телефон оставлю. Есть кому позвонить? – Ее спаситель говорит шепотом, и по голосу узнать его – это у нее тоже не выходит. Он сильный и высокий, но больше ей о нем сказать нечего.

– Аполлон? – тихо спрашивает Саломея, но не получает ответа.

Они идут через дом, ползут вдоль стены. Коридор заканчивается дверью, за которой еще не свобода, но уже – почти она. Ночь по-летнему тепла. Стрекочут сверчки. И где-то, совсем рядом, заливается соловей. Трава сырая, и Саломея только сейчас понимает, что она босиком.

– Недалеко… тут… иди по дорожке.

Дорожка усыпана мелким щебнем. Лучше бы это была трава, но следы на траве остались бы. Каждый шаг причиняет ей невыносимую боль. И Саломея, как никогда прежде, понимает несчастную Русалочку из сказки Андерсена. Но та хотя бы из-за любви страдала!.. Машина стоит далеко за воротами. Старая. Пропахла соляркой. Сиденья потрескались, испачканы чем-то, и давно – грязь засохла, но это уже не имеет значения. Саломея скрещивает пальцы: хоть бы машина завелась!.. Рокот мотора разносится по окрестностям. Машина выползает на дорогу. Под колесами шелестит гравий, дорога поворачивает то влево, то вправо.

Саломея уверена, что можно ехать быстрее, но ее спаситель нарочно петляет. Она пытается запомнить путь и сбивается после третьего поворота.

Тяжело. И голова все еще болит.

– Зачем вы мне помогли? – трудно это – озвучить вопрос, потому что рот и губы ее еще как чужие.

– Пора остановиться.

– Кому?

– Всем.

– Я могу снять… – Она тянется к шапочке, но получает удар по руке.

– Сиди! Не лезь! Уезжай отсюда.

– Я не выдам вас. Я могу помочь.

Второй удар пришелся по губам, не сильный, но обидный.

– Сиди! Молчи!

Совету этому Саломея последовала, тем паче, что машина выбралась на шоссе и, судя по усилившейся тряске, прибавила скорости.

Ехали они недолго. Автомобиль остановился. Открылась дверь, и Саломею вытащили на улицу.