– Наши жрецы тоже говорят от имени наших богов, – возразил Тлауликоли. – Однако они не берутся судить или прощать. Для того есть закон.

Увы, красноречия моего не хватило, чтобы объяснить Ягуару все, как оно есть на самом деле. Ведь и у нас имелся закон, который судил преступника по всей строгости. Исполняя заповеди, мы отделяли земное от небесного. А значит, любой преступник, любой еретик, хоть бы и казнимый на главной площади Мадрида, мог очистить душу перед смертью и уйти в Царствие Небесное праведником.

– Вы не даете прощение. Вы его продаете, – в том вопросе Тлауликоли стоял на своем. Что ж, признаюсь, что и меня порой посещали сомнения в верности подобного подхода. И всякий раз я говорил себе, что оправданием тому – единственно надобность святой церкви в деньгах на дела праведные.

Итак, в Тескоко была собрана армия из трехсот солдат, множества конных, арбалетчиков, аркебузников, неисчислимого числа тлашкальцев и друзей из Тескоко. Сам Кортес встал во главе, пригласив к участию только что прибывших. Утром в 5-й день месяца апреля 1521 года, прослушав мессу, армия выступила. Но прежде перед строем Кортес принес торжественную клятву на кресте и знамени не возвращаться, пока будет стоять Мешико.

– Подло пролитая кровь взывает об отмщении! И мерзости, творимые в Мешико, переполнили чашу терпения Господня, – сказал он громко. – Мы должны отсечь голову этому чудовищу, и только тогда мы сможем сказать, что победили. И что воля Господня исполнена.