Они дошли до склона на противоположном берегу и быстро поднялись среди камыша и хвощей. Дыхание Айзека стало низким и ровным шипением – Папа знал, что ему не терпелось самому вступить в битву с Людьми Мира, что он завидовал славной смерти братьев. Они бились на стороне ангелов, сразили демонов, которые пришли по их сердца и души, и это наверняка было великолепным зрелищем. Рано или поздно и ему выпадет такой шанс, потому что по следу этих койотов в поисках мести придут другие, чтобы покончить с Папой и его родом.

Папа устал. Замерев на секунду передохнуть, чувствуя боль в колене, он взглянул на звезды над головой, свечение которых затмевало сияние луны, и почувствовал укол печали из-за бесчисленных утрат. Мэттью, Джошуа и Аарон мертвы, убиты Людьми Мира, как мертва и Лежачая Мама из-за страха перед ними и горя при виде заражения Люка. Преданность Люка оставалась под вопросом, но Папа хранил веру в сердце. У него не было выбора. В одиночестве он беззащитен перед противостоящими ему великими силами, а Айзек слишком молод – умелый убийца, но наивный и недостаточно сильный, чтобы помочь, если за ними снова придут. Ему нужен Люк.

Айзек излучал нетерпение, его темные глаза блестели в сумраке, и Папа кивнул, махнул рукой, чтобы продолжать путь в темный лес впереди. Он смотрел, как мальчик на негнущихся от напряжения ногах заспешил к деревьям. Затем последовал за ним, смиряя печаль – печаль не поможет в дальнейшем. Это слабость, и сколько он ходил по этой земле, столько видел в ней брешь в защите, которой легко воспользоваться. Он учил мальчиков забывать о ней, и они хорошо усвоили урок. То, что она вернулась после стольких лет, встревожило его, заставило усомниться в выбранном пути.

Нет, решил он, разозлившись на себя. Мы обязаны продолжать.

Раз он уже сомневался в Боге, и Он покарал его за это.

Больше он не станет сомневаться.

Стиснув зубы, Седой Папа отмахнулся от грызущей боли в ноге и углубился в лес.

37

37

Машина подобралась так близко, что Пит испугался, что она его собьет. С усилием он заставил себя остаться на месте, и автомобиль замер – фары по обе руки от него, решетка почти касалась коленей. Из-под колес поднялась пыль, на миг ослепив Пита. Он сглотнул и провел рукой по лицу. Ему хотелось есть, спать и помыться, а еще ему было страшно – хотя и странно бояться шерифа Маккиндри, который всегда был человеком хорошим и обращался с ним с пониманием и добротой, когда выяснилось, что случилось с батей. Но тогда Пит еще не был в бегах, не дал полиции повода объявить его в розыск. Теперь поводов у них было немало.