— Но… — как эхо повторила за ним Алька, понимая, что путь золотой статуэтки не был усыпан розами.

— Боримор погиб мученической смертью, но надежда осталась. Смерть Боримора открыла новые страницы нашей истории. Наша борьба обрела смысл. Мы начали борьбу за будущее, обещанное нам Всевидящим. Золотая Ферера переходила из рук в руки и все эти руки были испачканы кровью. Так было до тех пор пока она не попала в Храм. Мы спрятали её от алчных властолюбцев. От тех, кто пытался манипулировать нашей верой с корыстными целями. Хранили до тех пор пока Голос не сообщил нам, что время пришло.

— Но почему я? Почему меня назвали Хранительницей?

— Я думал, что этот вопрос задам я, — Отец Взирающий вздохнул с сожалением и отвёл безбровые глаза в сторону, словно ребёнок обманутый взрослыми.

— Ну знаете ли, — возмутилась Алька, — я никаких голосов не слышала. Мне эта почётная должность, простите за выражение, до одного места. У меня совсем другие планы, о которых вы, Отец, отлично осведомлены. Какая из меня, к чёрту, Хранительница?..

— Совершенно с вами согласен, — впервые Алька увидела на его губах улыбку, — но нас с вами не спрашивали.

— И что мне теперь прикажите делать? Может вам Голос нашептал инструкцию по хранению?

— Поступать вам следует по собственному усмотрению. Храм вам не указ. Вы Хранительница.

— Мало мне одной… — проворчала сердитая Алька, прислушиваясь к притихшей в её сознании ведьме.

Глава 75 Входите! Заперто!

Глава 75 Входите! Заперто!

Дверь в конце коридора охраняли двое лакеев с военной выправкой.

Один сделал шаг навстречу, преграждая дорогу тяжёлым жезлом. Другой, навершием такого же жезла, ударил в дверную створку и все замерли в ожидании.

Створки дрогнули и стражи расступились, пропуская невозмутимого храмовника и, старающуюся казаться невозмутимой, Альку.

За всю свою жизнь ей ещё не доводилось видеть таких несуразных кабинетов.

Это была большая комната с одиноким окном перед которым стоял столь же одинокий стол с единственным во всей комнате креслом. Больше в комнате ничего не было, если не считать самого Короля, сидящего в этом кресле.

Шагах в десяти от двери и в стольких же от стола Отец Взирающий склонил вежливо голову и Алька, следуя его примеру, присела в не очень глубоком реверансе.

Стоя посреди пустой комнаты и чувствуя себя очень неуютно, Алька поняла, что Король ей совсем не нравится.

Его холодный невыразительный взгляд только скользнул по ней безо всякого интереса и впился в её спутника.

— Вам будет сложно убедить Совет Мудрецов в том, что поступки Храма не выходят за рамки традиций.