Когда троица, запыхавшись, остановилась возле нас, Паша приблизился к одному из них, отвел его немного в сторону и тихим голосом произнес:

— Ну, здравствуй еще раз, Витя! Ты меня помнишь?

Парень на секунду поднял глаза и тут же снова опустил. Волков неторопливо порылся в карманах в поисках несуществующего носового платка, а затем осторожно промокнул губы рукавом грязного свитера. Мне от этих нарочито неспешных движений стало как-то не по себе, и я невольно внутренне напрягся в ожидании дальнейших событий. Волков меж тем, задумчиво посмотрев на пятно крови на рукаве, облизал губы и таким же буднично-тихим голосом вновь обратился к задержанному:

— Так помнишь или нет?

Тот, опустив голову еще ниже и слегка отвернувшись, невнятно что-то пробурчал.

— Ты, кажется, хотел со мной еще о чем-то поговорить… А как ты меня бил, помнишь? Вчера бил, сегодня?.. — Голос Волкова стал еще тише и от этого прозвучал особо зловеще. Ему огромных усилий стоило держать себя в руках.

— Я же не зн…

Витя не успел закончить фразу: Павел коротким — практически без замаха — но в то же время сильным и точным ударом заехал ему кулаком снизу слева в подбородок. Зубы задержанного громко клацнули, он на долю секунды замер, дернувшись, взгляд его практически мгновенно потух, будто кто-то внутри него резко повернул выключатель, и парень мешком рухнул на землю. Его челюсть прямо на глазах стала опухать.

СОБРовец, по-прежнему стоявший около нас, с оттенком уважения хмыкнул, а затем присел возле лежавшего на земле в глубоком нокауте задержанного и прислонил сложенные вместе указательный и средний пальцы к его шее в районе сонной артерии:

— Жив… Но оклемается минуты через две — не раньше.

Я посмотрел на Пашу. Мой друг словно окаменел, застывший взгляд был устремлен вперед в никуда, руки по-прежнему ожесточенно сжаты в кулаки, а на разодранных костяшках пальцев отчетливо проступала кровь…

Вторая группа — сам ВБ с двумя оперативниками — брала Мещерякова. Взяли его на улице, на выходе из кафе на Большом проспекте, где наш бизнесмен пил кофе, специально сваренный для него как постоянного клиента по особому рецепту. Обе стороны были предельно корректны, и постороннему наблюдателю показалось бы, что Георгий Алексеевич просто встретил старых деловых партнеров, с которыми направляется в офис для дальнейших переговоров. Приехали они действительно в офис — только на Чайковского, 30, — но переговоров не получилось: Мещеряков категорически отказался их вести в отсутствие адвоката. Противоположную сторону это особо не удивило, и вскоре с санкции прокуратуры Георгию Алексеевичу для обдумывания своей позиции было временно предоставлено в безвозмездное пользование охраняемое казенное помещение с решетками на окнах…