Хаддад усмехнулся.
— Да, мой друг, он непременно состоится.
Малоун указал на Пэм и сказал, обращаясь к Хаддаду:
— Держи ее здесь. Она не любит выполнять приказы.
— Иди, — сказал палестинец, — и не волнуйся за нас.
Малоун побежал по проходу. Возле выхода он остановился и прижался к одной стороне арки. В двадцати футах впереди начинался другой зал. Все те же величественные стены, ряды каменных полок, буквы, фрески и повсюду — от пола до потолка — мозаика.
Малоун осторожно пошел вперед, но при этом старался держаться поближе к полированной стене коридора. Войдя в новый зал, он, как и прежде, укрылся за одним из рядов полок. Это помещение было в отличие от предыдущих не прямоугольное, а квадратное, но также заполнено свитками и кодексами.
Никакого движения. Это было чертовски глупо. Его намеренно завлекают все дальше. В какой-то момент Макколэм появится и нанесет удар, но на своих условиях.
Вот только когда это случится?
Хаддад смотрел на Пэм Малоун. Он пытался составить о ней представление еще в Лондоне, недоумевая, что она там вообще делает. Хранители собрали информацию о Коттоне Малоуне, сведения, которые практически не были известны Хаддаду, поскольку Малоун редко говорил о своей личной жизни. Дружба между ними носила в большей степени академический характер, будучи основанной на любви к книгам и уважению к учености. Но теперь он знал достаточно, и настало время использовать это знание.
— Мы должны идти туда, — сказал он.
— Коттон велел оставаться здесь.
Палестинец вонзил в женщину пронизывающий взгляд и повторил:
— Мы должны идти туда.
А для убедительности достал из-под плаща пистолет. К его удивлению, она даже не моргнула.
— Я все поняла, когда вы обернулись, чтобы посмотреть на Макколэма.
— Он назвался этим именем?
Она кивнула.
— На самом деле его зовут Сейбр, и он убийца. В своей лондонской квартире я говорил совершенно серьезно: за мной есть один долг, и я не хочу, чтобы Коттон расплачивался за меня.
— Я прочитала это в ваших глазах. Вы хотели, чтобы он выстрелил, но знали, что он не станет этого делать.