А потом до тех пор, когда не останется больше ничего.

Ни чувства собственного достоинства, ни воспоминаний, ни надежды, ни даже характера. Ничего.

Ни ребенка, ни человека. Ни живого существа.

Предмет. Простой обычный предмет. Бесплотный. Который можно уничтожить по своему желанию, не испытывая ни малейшего укола совести.

Предмет, который выбрасывают, когда он больше не нужен. Когда он наскучит и приходится искать, чем бы его заменить.

На мгновение он задумался, где именно она станет его. Скоро… Ему не следует спешить. Он должен насладиться этим ожиданием, на которое обрекает себя, как на сладкую муку.

Никогда не стоит пренебрегать подготовкой, иначе удовольствие будет не таким острым.

Впервые в его власти их было две одновременно. Это еще больше возбуждало. Смотреть, как изменяется каждая из них, как зарождается их соперничество, как буксует дружба. Смотреть, как они скоро начнут терзать и поносить одна другую… Видеть, как страдание одной отражается в глазах другой.

И свидетели, зрители у него в амфитеатре тоже присутствовали впервые. Кроме Сандры, разумеется. Она-то всегда здесь.

Зрители, которым придется выйти на арену. Которым тоже предстоит исполнить свою роль. В игре, которая обещает быть столь же увлекательной, сколь и поучительной.

Патрик улыбнулся, утопая головой в мягкой подушке. Он спокойно закрыл глаза, готовясь погрузиться в сон, который непременно превратится в кошмар.

Ни одной ночи без кошмара — и так всегда.

Его собственные кошмары, которые он, без особой логики, заставлял переживать других. Потому что это ему нравилось больше всего.

Потому что, следует признаться, это его утешало.

А главное, потому, что он не знал никакого запрета.

Сандра еще не легла, она стояла возле окна.

Сегодня наступило полнолуние, или почти, и земля выплевывала в лицо небу свой туман.

Так что она ждала их…

— Ложись, дорогая.

Приказ, не терпящий никакого неповиновения.