Эмили не сомневалась, что сумеет приготовить великолепный ужин. Потом она откроет вино и проведет время с родителями. А после этого… Что делать после этого, никаких идей у нее не было. Придется как-то зарабатывать деньги. Найти работу — возможно, не связанную с актерской профессией, но что-нибудь себе по душе. В мире тысячи возможностей, одни более доступны, другие менее, но они точно есть. Она сама выстроит свое будущее, какое пожелает.

Но сначала, до того, как все это произойдет, и перед тем, как начать готовить ужин, ей нужно было сделать кое-что еще.

* * *

Эмили, прихватив куртку, вышла из дома через заднюю дверь. Солнце по-прежнему стояло высоко в небе, но во второй половине дня заметно похолодало из-за прилетевшего северного ветра. Близилась осень, к огромному облегчению британцев. Как говорил Питер, это лето выдалось самым знойным в истории Европы, солнечных дней было гораздо больше, чем когда-либо, и местные жители наслаждались жарой — первые пару недель; а потом все стали мечтать о дождях. Некоторым не угодишь.

Эмили прошла по садовой тропинке, наклонилась под аркой, оплетенной душистым горошком, и открыла калитку. На этой стороне улицы все дома примыкали задними двориками к пешеходной дорожке, идущей по берегу бурного ручья от самого дальнего коттеджа до города. Повернув налево, Эмили дошла вдоль стремительно текущего потока вдоль вереницы ухоженных садиков до узкого бетонного мостика, который в прежние времена служил ей с одноклассниками местом старта для забегов наперегонки по пути домой из школы. Нырнув под выкрашенные зеленой краской железные перила, Эмили спустилась по склону к выбеленному дождями и ветрами старому бревну. В середине бревна была удобная ложбинка. Девушка села и вытянула ноги. Потом достала из кармана куртки телефон и сняла с него чехол. Вытащив из чехла сложенный лист бумаги, который засунула туда утром, Эмили расправила его и пробежала глазами по длинному ряду цифр, записанных ее торопливым почерком.

Когда она набирала эти цифры на клавиатуре телефона, в груди что-то болезненно сжалось. «Сейчас или никогда», — подумала Эмили. Как только она нажмет на кнопку вызова, пути назад не будет. Одно легчайшее движение пальцем — и все кончено.

Девушка подумала о Скотте. Теперь ей было стыдно, что она так поддалась его обаянию с самого начала, и неловко было признать, что ей страшно хотелось уцепиться за него, как за соломинку, получить помощь, стать избранной. Как же слепа она была… Видела только то, что хотела видеть, и превратила Скотта в своем воображении в того, кем он совсем не являлся. Эмили было обидно. Она чувствовала себя преданной. И тем не менее не до конца рассталась с симпатией к нему.