– Все-таки мне надо помочь преподобному отцу. Он очень слаб… Монастырский дворик…

– Сам дойду, – донеслось до них, и Пирелли закрыл дверь.

– Вы последний, кто его видел. Почему раньше об этом не сказали?

– Я не думал, что это важно.

– Как знать… Брат Гвидо, я уверен, что Лука Каролла – очень опасный человек. Он убил по меньшей мере одного ребенка и, скорее всего, отправил на тот свет своего отца, Пола Кароллу.

Тихо охнув, Гвидо прижал ладони к лицу и, испуганно моргая, заговорил:

– В ту ночь, когда Лука уходил из монастыря, я был в часовне, возле склепа. Я преклонил колена в молитве, и он меня не заметил.

Пирелли положил руку монаху на плечо, побуждая его продолжать.

– Я видел, как он вошел и поставил на пол свою сумку – маленькую кожаную сумку, о которой я вам говорил, и футляр. Он пошел по проходу между рядами. Я хотел окликнуть его…

– Но не окликнули?

Гвидо покачал головой:

– Он стоял как изваяние и смотрел на крест… Его лицо… оно точно окаменело. Я еще никогда не видел, чтобы человек был так неподвижен…

Пирелли отпустил его плечо и отошел.

– Что было потом? – Он повторил свой вопрос, на этот раз более резко: – Что было потом, брат Гвидо?

– Я встал, обнаружив свое присутствие, и Лука превратился в дикого зверя. Он страшно зашипел и попятился назад, в темноту. Я уже не мог его видеть. А потом он сказал богохульные слова. Умоляю вас, не просите меня их повторить! Я слышал, как открылись двери и он вышел.

– Он взял с собой только сумку? А футляр, который вы описывали, – вы его не видели?

Гвидо всхлипнул:

– Нет…

Пирелли склонил голову и перекрестился, прежде чем подняться следом за Гвидо по каменным ступеням к склепу. Он обошел массивный деревянный крест и посмотрел наверх. Сначала ничего не было видно, но потом Гвидо зажег фонарик.