Он дал ей знак говорить потише, и она бессильно сжала кулаки.

– Я могла бы их купить, понимаешь? Я могла бы приобрести их законным путем.

Он сел на край кровати, опустив голову на руки. Ей хотелось ударить его, дать пощечину, пнуть ногой. Еще никогда в жизни она не испытывала такой лютой ненависти к человеческому существу.

– Мне надо было сразу пойти в полицию и заявить на тебя… Отдать им эскизы, и пусть они с тобой разбираются, недоумок!

София ходила по комнате. Ее гнев несколько смягчил ужас ситуации. Могла ли она его выдать, даже если бы и хотела? Заявить на него в полицию – значит подставить их всех: Терезу, Розу… Грациеллу. Нет, это приведет лишь к новым неприятностям… Чем больше она обдумывала все факты, тем холоднее становилась ее ярость. Наконец она встала перед Лукой и дернула его за волосы, заставив поднять голову и посмотреть ей в глаза.

– Как только Барзини нам заплатит, ты уберешься из нашей жизни, иначе, клянусь богом, я все расскажу полиции!

Это была бессильная угроза. София знала, что ничего не сможет сделать: у нее связаны руки.

– Ты унижалась перед ним, умоляла его, а он смеялся тебе в лицо! Он заставил тебя блевать на улице, он водил тебя за нос, сделав из тебя полную дуру… Зато теперь… Теперь все по-другому.

Она отступила назад. Лицо его было бесстрастным, голос спокойным, но голубые глаза сверкали огнем.

– Почувствуй свою власть, София. Ты взяла и уничтожила его – запросто, вот так! – Он прищелкнул пальцами. – Я могу сделать это для тебя еще раз, когда пожелаешь. Никто не посмеет тебя обижать! У тебя будет все, что ты захочешь.

Он шагнул ближе, и София отошла к двери, а выйти не смогла – дверь была заперта. В досаде она обернулась к Луке, и он вдруг прижал ее к себе. Она попыталась вырваться, вцепиться ногтями в его лицо, но он заломил ей руку за спину.

– Я все тебе дам, София.

Она перестала сопротивляться и расслабилась.

– Ты не вернешь мне моих детей и не найдешь моего сына. Ты… ты… – Она посмотрела на него в упор, и он отпустил ее руку. – Ты не дашь мне того, чего я хочу, потому что это невозможно.

– Но я люблю тебя!

– Меня тошнит от твоей любви! А теперь отойди от двери, дай мне выйти.

Лука впился в ее губы долгим, страстным поцелуем. Однако она не реагировала. Он чувствовал ее сжатые зубы… Оторвавшись, он заглянул в темные, злые глаза Софии. В них было столько ненависти, что он отпустил ее плечи и полез в карман за ключом. Она стояла у него за спиной, пока он отпирал дверь, и вышла, не глядя в его сторону.

Спускаясь по лестнице, София вытерла губы тыльной стороной ладони. Она знала, что он идет за ней, но не оборачивалась. Только на нижнем этаже она подняла голову и увидела, что он смотрит на нее сверху, стоя на лестничной площадке. На таком расстоянии она не видела его лица. Свет голой лампочки создавал ореол вокруг его головы и плеч. Он был неподвижен, как статуя, а бледная кожа и светло-русые волосы делали его похожим на привидение.