— Ясно, парню стресс, значит, нужен, — заключил Зубарев.

— Какой стресс? Он и так в стрессе по самую макушку.

— Ну так ведь клин клином вышибают, — ухмыльнулся оперативник. — А ты что предлагаешь? Опять всех отпустить? Знаешь, меня уже эта фенька утомлять начинает. Ловим, отпускаем. Опять ловим, опять отпускаем. Это про наши подвиги еще в Среднегорске никто не знает. Засмеют ведь!

— Хорошо, если только засмеют, — печально вздохнул Лунин. — Отпускать точно не будем. Во всяком случае, отца. Улики, хоть все и косвенные, но их и вправду уже прилично. Суд на арест санкцию точно выдаст. Отдадим машину экспертам, если они в багажнике хоть что-то найдут, то уже все, можно будет расслабиться.

— Я думаю, он уже багажник раз пять хлоркой натер, — хмыкнул Вадим, хотя, конечно, шанс все равно есть.

— Если экспертиза покажет, что машину усиленно отмывали, то это тоже можно считать доказательством. Давай так, я с парнем еще разок попробую, если ничего не выйдет, отца задерживаем, а машину отправляем на экспертизу.

— Давай, — согласился оперативник, — а я покурю пока.

Вернувшись в гостиную, Илья вновь уселся в кресло напротив отрешенно застывшего подростка. Глаза Борис кина были полузакрыты, голова бессильно наклонена набок. Организм, не готовый к столь мощным нервным потрясениям, выбрал самый простой путь обороны — впасть если не в сон, то хотя бы в максимально глубокую дрему, тем самым получив возможность не видеть, не слышать и не анализировать ничего из происходящего вокруг.

— Дима, — негромко позвал Лунин.

Ресницы подростка едва заметно дрогнули.

— Дима! — настойчивее повторил Илья.

— Да. — Борискин качнулся, заваливаясь на правый бок, но тут же ухватился рукой за подлокотник дивана и выпрямился. — Извините!

— Ничего, — добродушно махнул рукой Лунин, — я порой и сам сидя засыпаю. Бывает, сидишь в кресле весь день перед монитором, пишешь, пишешь, а потом глаза сами и закрываются. Главное, чтобы в этот момент начальство в кабинет не заглянуло.

Илья попытался было рассмеяться, но тут же сам осознал, насколько его смех выглядит сейчас неуместным. Смутившись, он вновь принял серьезное выражение лица и на всякий случай прокашлялся.

— И все же, Дима, — осторожно произнес Лунин, — попытайся подробнее вспомнить, о чем в тот день, когда ты видел Алину в последний раз, вы с ней говорили. Пойми, любая мелочь, которая тебе кажется совершенно незначительной, может оказаться решающей. Понимаешь ты это? Решающей в ее поисках!

Илья понял, что проиграл, еще до того, как услышал ответ Борискина.

— Я ведь вам все уже рассказывал. Мне нечего вам больше добавить, честное слово.