Наконец я сказала:

– Мой отец утверждает, что видел Лекси. Что она приходила в дом и разговаривала с ним. В подтверждение своих слов он предъявил эскизы, которые он сделал якобы во время ее визитов. Он запечатлел ее на чердаке, в комнате, на кухне… Наверное, Тед смог бы нарисовать ее и по памяти, но есть некоторые детали, подробности… Они-то и беспокоят меня больше всего. Есть вещи, о которых он не мог знать, если только не увидел их своими глазами.

– Где сейчас твой отец? – спросил Райан. Его голос звучал абсолютно серьезно, и я почувствовала некоторое облегчение. В глубине души я боялась, что он меня просто высмеет.

– В доме, где же еще. С ним сейчас Диана. Она считает, что у него был нервный срыв или что-то вроде того.

– А что думаешь ты?

Я думаю, что нервный срыв случился со мной.

– Вчера вечером, после того как Тед вы́сыпал прах Лекси в бассейн, он показал на воду и сказал, что она там. Что он ее видит… – Я ненадолго замолчала, чувствуя, что вступаю на зыбкую почву. Видела ли я что-то сама? И что я видела? А главное, стоит ли рассказывать об этом Райану?

В этой воде есть только то, что мы носим в себе…

– Я тоже кое-что видела, – призналась я наконец. – Что-то белое. Словно рука протянулась со дна, поднялась над поверхностью и тут же исчезла.

Райан коротко взглянул на меня, но сразу же опустил взгляд и уставился на свой кофе. Я, однако, заметила, что он сильно побледнел. Я уже хотела спросить, что это с ним, но как раз в этот момент к нам подошла Терри, которая держала в руках только что вынутый из духовки пирог с малиной.

– Доброе утро, Джеки, – приветливо сказала она. – Я рада, что ты зашла. Как дела? Держишься?

Я улыбнулась в ответ:

– Спасибо, все в порядке.

– А как поживает твой папа?

– Сами понимаете, ему нелегко… Но он старается.

– Вы еще долго у нас пробудете?

– В воскресенье мы оба улетаем.