Но пришла в себя быстро. Достала айфон. Укрылась за потрепанным кипарисиком.

Парочка Юна плюс красавец выигрывали мяч за мячом и каждый раз обнимались. Поэтому у Лары получилось немало просто чудесных фотографий. Она немедленно их отослала – на электронный адрес Максима.

И поспешила обратно, в гостиницу, в логово. В глазах уже не щипало, мигрень сама собою прошла. Можно, наверно, не спать, а продолжить работу прямо сейчас.

Двенадцать лет назад

Стоило Томскому поселиться вместе с Кнопкой – и вся размеренная, разграфленная, идеально организованная жизнь пошла прахом. Какой там домашний уют, какие обеды или молоко с медом на посеребренном подносе?!

Будними днями Нина Васильевна пропадала на работе. Но и в выходные домашним хозяйством особо не увлекалась.

В субботу с утра, например, загорится: «Борщ к обеду сварю!»

Лезет в Интернет – выбирать самый лучший рецепт. И – зависает во Всемирной паутине до вечера.

Даже Томский (сам частенько забывающий поесть) проголодается, выйдет из кабинета:

– Эй, Кнопка! А где твой борщ?

Нина Васильевна в ужасе вскидывается: «Как? Уже шесть часов?!» Ахает, кается, мчится в магазин за сосисками.

И за собой, в отличие от рафинированной Насти, Кнопка особо не следила. Обожала (как и сам Михаил) широченные, мягкие треники. Красилась редко, волосы феном сушила по особым случаям, обычно просто заматывала голову полотенцем да и заваливалась спать.

И вообще она многое делала неправильно, нескладно. Не так, как учат девушек глянцевые журналы. Никогда не спрашивала его: «Как прошел твой день?» Не повторяла, словно мантру: «Какой ты умный!» И много болтала сама – о вещах, Томскому решительно неинтересных. Про своих детдомовцев, дурынду-директора, ворюгу-повара. Но он к словам и не прислушивался. Зато думалось под ее неразборчивый, писклявый ручей-голосок очень продуктивно.

До работы ей теперь было добираться полтора часа в один конец, но бросить свой сиротский приют девушка упорно отказывалась.

– Дома целый день сидеть, деньги с твоей карточки тратить?! Ни за что не буду, даже не проси!

– Ну, учиться иди. Хотя бы на английский – всегда пригодится, – пытался подсказать Томский.

– Да ну, Миш, не хочу. Я институт-то еле осилила, каждый день мечтала: вот защищу диплом, и все, больше никогда. Я, конечно, официально дурочкой не считаюсь… но мозгов у меня негусто. Сам, что ли, не видишь?

– А спортивный клуб? Автошкола? Кулинарные курсы? – проявлял фантазию он.

– Миш, Миш, ну пожалуйста! – взглядывала исподлобья, в глазах чуть не слезы. – Тебе что, стыдно? Из-за того, что я в детдоме работаю?!