Эйдан Шарп продолжал внимательно смотреть на нее, пока работал, но не произносил ни слова.

Иглы как будто пришпиливали ее к кушетке, так что она боялась даже пытаться пошевелиться, боялась, что ее кожа начнет рваться, а скальп – сходить с ее черепа. Ей было жарко и очень хотелось пить.

Она подняла глаза. Его глаза тоже были похожи на иголки, проникающие в ее череп. Она совершенно утратила чувство времени. Могли пройти часы или всего несколько минут.

Она задумалась, знает ли кто-нибудь, где она находится. Встреча была назначена по телефону, который она взяла, когда находилась дома одна. Она не помнила, записывала ли что-нибудь. Больше никто не звонил, Майк был в отъезде, вечером ее нигде не ждали. «Почему я об этом думаю?» – подумала она, прикладывая огромные усилия, чтобы не проваливаться все глубже и глубже, а бороться, держаться на поверхности сознания и не отпускать контроль. Эйдан Шарп неподвижно сидел рядом с ней.

– У вас может совсем немного кружиться голова. – Его голос был мягким.

Карин попыталась заговорить.

– Пожалуйста, не двигайтесь.

Что-то в его голосе сообщило ей, что лучше делать, как он говорит, что-то холодное, сухое, лишенное всяких эмоций, но бесконечно могущественное.

А теперь, когда она попыталась вдохнуть, у нее возникло ощущение, будто ее грудная клетка разламывается надвое, ее легкие горели, когда воздух врывался в них и вырывался прочь, ее голова плыла и была заполнена туманом, а конечности потеряли всякую чувствительность, кроме пальцев, которые покалывало, будто в них втыкали мельчайшие иголки. Она поняла, что Эйдан Шарп наклоняется к ней. Она увидела рисунок из ярких желтых запятых на синем фоне на его бабочке. От них у нее зарябило в глазах.

– Не пытайтесь сесть.

Его руки опустились на ее запястья и, казалось, давили на нее так, что она не могла двинуться. Она стала слабо сопротивляться.

Сине-желтый рисунок плясал и мерцал у нее перед глазами. Это было последнее, что ухватило ее сознание, прежде чем она свалилась в засасывающую пустоту.

Сорок четыре

Сорок четыре

Фрея сомневалась, не стоило ли ей быстро съездить домой, чтобы переодеться, ведь она была не уверена, что ее рабочая одежда будет соответствовать дресс-коду «Посольского номера», но когда она вошла туда ровно в шесть сорок пять, она расслабилась. Место было модное и ультрасовременное, а это значило, что сюда можно прийти в чем угодно – от джинсов и куртки до расшитого алмазами черного маленького платья или строгого офисного костюма. Здесь стоял тот же самый гул, который ей так нравился в «Метро Кафе», где она столкнулась с Кэт Дирбон. Оба места следовали всем лондонским трендам, но при этом в них ты был совершенно уверен, что находишься в Лаффертоне.