Лицо Винсента. Я уже видел его. Бил по нему кулаком. Единственное лицо, которое я пытался уничтожить голыми руками. Теперь оно принадлежало другому человеку. Более молодому.

Джош Тейлор говорил, что у Тони было три брата. Один служил в полиции, второй владел кафе, а третий сбежал. И только теперь я понял.

Третьим братом был я сам.

45

45

Семья — это сущий кошмар. Терпеть не могу это слово. Члены семьи — единственные люди, которых мы сами не выбираем. Единственные, кто претендует на нашу любовь, а в довершение всех бед мы еще и обязаны с ними общаться. Даже не имея с ними ничего общего. Даже испытывая взаимную антипатию.

Никогда я не ощущал чуждость понятия семьи так, как в тот день, когда пил кофе в хьюстонском кафе — и меньше чем в четырех метрах нежданно-негаданно увидел брата. Я понимал, это мой брат. Ведь он — копия нашего общего отца. Я не мог не оглядеться вокруг. Взгляд задержался на Саймоне, сосредоточенно трудившемся за прилавком. Он ничуть не напоминал человека, который был моим отцом. Как не напоминал его и Тони. Видимо, они пошли в мать. Я допил кофе. Поднял взгляд. И встретился с темными глазами Винсента.

Шарада кончилась. Мы оба не произнесли ни слова. Но я в ту минуту был восприимчив как никогда. Впитывал все — оттенки красок, мельчайшие детали, звуки и даже запахи. И все помню. Краем глаза я заметил, что движения Саймона изменились. Он замер — увидел меня и своего брата.

— Винсент? — сказал он.

Люди вокруг как будто ничего не замечали. Посетители по-прежнему делали заказы, персонал по-прежнему их обслуживал. Это касалось только нас троих. Саймона. И Винсента. И меня.

— Винсент? — повторил Саймон.

Он был младшим, сразу видно. Сталкиваясь со сложностями, не умел с ними справиться. Всегда обращался за советом к старшему брату.

— Все о’кей, — сказал Винсент. — Я разберусь.

Он не сводил с меня глаз.

— Ладно, — пробормотал Саймон, не зная, каких действий от него ждут.

— Но не здесь, — добавил Винсент, обращаясь уже ко мне.

Я неподвижно сидел, облокотясь о столешницу, со стаканчиком кофе в руке. Надо бы испугаться, но страх и все прочие чувства утонули во всепоглощающем удивлении. Каждое слово Саймона тотчас наполнилось смыслом.

Их семья не желает иметь со мной ничего общего.

Все просто. И незачем усложнять, потому что я тоже не желал иметь с ними ничего общего. И по этой простой причине я должен умереть? В голове не укладывалось, как такое возможно.

За все время в Техасе я видел отца считаные разы. Домой он меня никогда не приглашал. Я сам узнал его адрес и видел, где он живет. Не счесть, сколько раз проезжал мимо его дома и, конечно, видел его семью. Сердитую женщину и молодых парней примерно моего же возраста. Он хорошо поработал, мой папаша. За пять лет завел от двух женщин четверых сыновей. Когда мама уезжала из Штатов, у него уже была новая семья. Но мы это поняли лишь много позже. Во время наших редких встреч он намекнул мне, что его новая жена всегда знала про меня и Марианну. И рискнула сделать ставку на их отношения только потому, что отец дал слово, что мы — мама и я — скоро исчезнем из его жизни. Так оно и вышло.