— Я не знал, кто вы, — сказал я Винсенту. — Не знал, что Тони мой брат.

Масштабы этого факта я себе пока даже не представлял. В чем они меня обвиняют? Какую непростительную обиду я, как они думают, нанес их брату? Ведь счастливый билет вытянули Винсент с братьями и их мать. У них в семье был отец и супруг.

— Я сказал: не здесь, — бросил Винсент. — Увидимся позже. Вы что, не могли удержаться?

Я предпочел промолчать. Скорее всего, он вооружен, но за оружие не хватается. Не застрелит меня при всем честном народе, это уж точно.

— Идемте, — сказал он.

Коротким кивком он приказал мне встать. Я встал не спеша. Кофе остался на столе.

— Куда? — спросил я.

— На улицу.

Он пропустил меня вперед. Тротуар был в тени — единственная отрада в моем нынешнем положении.

Мы стали на расстоянии друг от друга. Недалеко, но и не настолько близко, чтобы дотянуться друг до друга. Протяни я руку, она не достала бы до него сантиметров десять.

— Сейчас семь, — сказал Винсент. — Предлагаю вам хорошенько поужинать, а в девять мы увидимся, как договорились.

— Нет, — сказал я.

Мне не понравилось, что он сказал “хорошенько поужинать”. Словно предлагал последнюю трапезу.

Глаза Винсента сверкнули.

— Вы настолько глупы, что воображаете, будто у вас есть выбор?

Ответов у меня было куда больше, чем он мог рассчитывать.

— Увы, да, — сказал я.

Винсент презрительно фыркнул:

— Мамаша у вас наверняка была никудышная. В вас так мало уважения и любви к собственной семье.

Тут он хватил через край. Да, Марианна была никудышной матерью, но это мое дело. Другим подобные заявления непозволительны. Если бы не тревога, вызванная второй его фразой, я бы все же набросился на него. Но, к счастью, сумел сохранить самообладание и здравый смысл. Что он имел в виду, говоря “собственная семья”? Вряд ли себя и Саймона. Стало быть, намекал на Беллу и Люси.